— Я презираю тебя. Ты лишил меня смысла в жизни, — выпалил вольник. — Жена и сын — все, что у меня было. Я отсек сотни твоих голов и не отступлюсь, пока не сгинет любая память о тебе.
Он забрался в челн и обрушил на него секиру, вырвав часть дерева-плоти.
— Атемия верила во Христа, — говорил он, рубя лодку. — Я же посмеивался над ней. Твердил, что рыба, за которой я отправлялся что ни утро, — это дар морского бога. Каким слепцом я был. Но потом пришел ты! — заорал он. — И увидел я, что нет в тебе человеколюбия! Ты оказался дьяволом, а не богом!
От челна отлетали куски и щепки. Вольник безуспешно крошил свою память. Он в который раз вернулся в тот день, когда зверь выбрался на их берег. Когда его пасть извергла бесов с кривыми саблями. Когда он бежал к их полыхающему дому, запертому снаружи. Когда он не успел…
Кион уставил на дно лодки бешеный взгляд и перекрестился.
— Но благодаря тебе я познал Бога. Я шел умирать, но повстречал тех, кто вселил в меня частицу Духа Господнего. Ты не бог, как бы ни считали эти заблудшие души. Ты притворщик, что понуждает безбожников поверить в свою мощь. Я же есть глас Господа, повелевающий тебе убраться из нашего мира.
Секира застряла в дереве. Вольник упер руки в борта и зашептал:
— Убирайся… убирайся…
* * *
Караулку, как и тела чужаков, сожгли. Староста беспокоился, что Кион мог заразиться от них.
— Господь уберег меня, — заверил его вольник. Тем не менее позволил Таиславу забить ему желудок горькими травами.
Ратибор с помощниками соорудили новую караулку.
— Скоро она здесь не понадобится. Караулить будет некого, — ухмыльнулся странник.
Он вернулся к охоте. Редких поросят он больше не подрезал — те слишком быстро окочуривались. Вера в поимку зверя угасала, тот залег на дно.
Когда Кион в очередной раз вернулся с охоты, он встретил Радима. Тот выглядел напуганным.
— Что случилось? — спросил мужчина.
Радим вытаращил на него слезливые глаза и молчал.
— Говори же!
Юнец указал на лес, в другую от селища сторону.
— Там что-то плохое? — допытывался вольник. Юнец явно не хотел или не мог рассказывать. — Веди меня.
На развилке они свернули вглубь леса. Радим становился все более встревоженным, по мере того как они продвигались.
— Тс-с, — он приставил ко рту палец, когда впереди забрезжил просвет.
Юнец пригнулся, давая понять, чтобы Кион тоже следовал крадучись. Трава под ногами ходила, словно под ней не было тверди.
Тропа вывела к заболоченной, размером с городскую площадь, круглой поляне. От центра расходились три вала, выложенных из камня. Поляну окаймлял широкий кольцевой ров, заполненный болотной жижей. Через ров был переброшен горбатый мостик.