На следующий день она предстала перед ним новой. Белая рубаха оттеняла ее молодость. Кленовый гребень выпрямил волосы. А гривна на ее шее сверкала, словно дорада на полуденном солнце.
Кион растерялся, как мальчишка, и на три дня сбежал на охоту. Когда возвратился, она легла подле. Взяла его ладонь и стала водить ею по голому телу.
Зиму они провели в объятиях. Он рассказывал про то, как ходил в море, она слушала его и гладила округлившийся живот.
Весной вольник вернулся на воду. Расставлял сети, прислушивался к голосу озера. Зверь отмалчивался. Нужна приманка, убедил он себя майским утром и отправился в селище. В лесу его провожали глаза убитых им зверей. Они щелкали на деревьях шершавыми языками и шипели свои кровожадные песни. На плечи и голову ниспадала гнилостная слизь. Не поднимая взора, он шел и молился.
В селище его встретил Таислав. Староста исхудал и еле волочил хромую ногу.
— Чего явился? — спросил он.
— Мне нужны свиньи, — сказал Кион. В то же время он осознавал нелепость своего требования.
— Пойдем, — позвал Таислав.
Они шли мимо сожженных домов. Староста рассказывал, кто и как в них умер.
— Дом Ратибора, когда-то был, — показал он на курган из черных бревен. — У них было четверо детишек. Хворь никого не пощадила.
Вольник ловил на себе взгляды живых трупов с бурыми язвами на коже, шатающихся по селищу. Несомненно, они винили его, ведь из-за него к ним наведалась смерть.
— У кого остались силы, кто не успел заразиться, те уехали, — говорил староста. — Я дал им твои монеты, авось помогут.
Они подошли к стойлу.
— Заходи.
Животных внутри не было. Так показалось сначала.
— Берегли, как ты и просил.
Староста подвел вольника к его лошади. Сытое, здоровое животное узнало хозяина и радостно заржало.
— Других кормить нечем было, — слабым голосом проговорил Таислав. — А свиней-то мы давно всех перебили. Так что ты зря пришел.
Кион не представлял, что должен ответить. Он больше не имел власти над этими людьми.
— Уезжай, пока не поздно. С ней, — добавил староста и по-отцовски тепло посмотрел на иноземца.
Кион гладил верного спутника. Он силился понять, почему умирающие люди продолжали заботиться о лошади того, кто прибыл забрать оберегавшее их.
— Оставьте ее, — не смея взглянуть на старосту, произнес охотник.
— Кто еще может спастись, пусть уезжает на ней. А если потребуется, можете…
«Съесть», — продолжил про себя его слова Таислав.
В дверях послышался шорох. Кион обернулся. Радим, как и в первую их встречу, таращил на него глаза и улыбался. Юнец спрятался.
— Мне пора.
Вольник развернулся и поспешил прочь.