От раздавшегося рева у меня заложило уши. От него задрожала земля, едва не закричали небеса, обрушиваясь вниз тяжелыми черными тучами, а меня просто отшвырнуло назад, играючи бросив на спину мертвого друга. А потом едва не сожгло, когда тугая струя маслянистой и обжигающе горячей крови тяжелой волной ударила прямо в грудь.
Едкой дрянью меня окатило с головы до ног, вынудив упасть на колени и сдавленно закашляться. Кровь демона, попадая на одежду, заставляла ее дымиться, как концентрированная кислота. Засохшая «синька» от ее прикосновения с тихим шипением чернела и осыпалась крохотными серыми комочками. А когда эта гадость пробралась дальше и попала на голую кожу, вот тогда и я чуть не взвыла на пару с отшатнувшимся демоном.
Но именно в этот момент со мной произошло нечто странное: мои Знаки неожиданно проснулись. В ту самую секунду от них брызнули разноцветные искры, а чуть позже земля подо мной отчетливо задрожала, принимая на себя отголоски древней силы.
До сегодняшнего дня я очень смутно представляла себе, что же такое мои Знаки. Я умела чувствовать Равнину. Я слышала боль Гор. Я видела слезы умирающей Долины и ощущала необычную целостность Эйирэ. Но при этом я никогда не испытывала такого всеобъемлющего чувства внезапно наступившего покоя. И не знала, каково это – когда в ответ на твой голос послушно вздымается земля, когда из-под нее, словно и не было веков тишины, взлетают древние, проснувшиеся от долгой спячки древесные корни; когда они прямо на глазах вырастают в мощные узловатые руки; распускаются сотнями свежих бутонов, оживают, настойчиво тянутся к свету. А вместе с ним оживает и сама Степь, внезапно почувствовавшая перемены. Оживает стремительно, сотнями пробивающихся из почвы листочков. Миллионами корней. Крохотными искорками самой настоящей, давно, казалось бы, позабытой жизни. Той самой, которую я в каком-то наитии сейчас позвала.
Правда, встретив на пути источающего бешеную злобу демона, нежные ростки мгновенно огрубели, спрятали зеленую листву, а вместо нее ощетинились тысячами острых игл и, вежливо обойдя свою ошарашенную Хозяйку, с неожиданной силой впились в чужое тело, не замечая ни его прочной кожи, ни удивленного рева, снова сменившегося криком боли. Уверенно обвили его плотным коконом, заставляя захрипеть и пошатнуться. Сжали могучими тисками широкую грудь. Лишили подвижности. Забрали его силы, выпив их дочиста, как голодные тени, но при этом стали еще толще и прочнее. Еще туже обвились вокруг сдавленно зарычавшего демона. А затем заставили его покачнуться, захрипеть и тяжело рухнуть на землю, одновременно продолжая обволакивать новыми кольцами, накидывая на горло новые и новые петли. Вынуждая его бессильно кататься по земле, неистово рваться в этих цепях и драть ногтями неожиданно взбунтовавшуюся землю. Иногда задевая и убивая ожившие корни, но тут же погружаясь в их переплетение с головой.