– Мейр, просыпайся, – уже серьезно велела я. – Иначе хуже будет.
И только тогда бессовестный оборотень соизволил приоткрыть один глаз. Желтый, как луна, круглый, с хищно сузившимся зрачком. Который, впрочем, тут же дрогнул и расплылся черной кляксой на всю радужку – узнал, негодяй. Опомнился. Даже напрягся, нервно дернув коротким хвостом и шлепнув самым его кончиком по недовольно заворчавшему хварду. Уши прижал свои бесстыжие. Явно дернулся к выходу, потому что наверняка вспомнил, что я обещала их обоих выкинуть с балкона… а потом, видимо, вспомнил, что балкона-то тут как раз нет, и…
Проворно оттолкнувшись от перины всеми четырьмя лапами, внезапно метнулся вперед, роняя меня навзничь и запихивая морду куда-то под подушку.
– Мейр! – охнула я, когда стокилограммовая туша настойчиво попыталась спрятаться под одеялом. – Стой! Ты же не котенок, чтобы я тебя ТАМ не заметила! Мейр, стой, гад! Не смей! Не смей, понял?!
Он тихо заскулил и послушно замер, умудрившись наполовину все-таки спрятаться, но оставив мохнатый зад с гуляющим во все стороны пушистым хвостом торчать снаружи. Я в сердцах стукнула по нему кулаком и опять, недоглядев, попала по хребтине левой рукой, из-за чего оборотня выгнуло, шерсть на загривке мигом встопорщило на устрашающую высоту, затем заставило жалобно пискнуть и поспешно упасть обратно всей тушей, мгновенно меня придавив и вынудив с приглушенными воплями барахтаться под ней, как под тяжелым прессом.
– Оу-у! Кабан! Слезь с меня! Воздуху же… нет! Мейр, уйди, а то будет плохо! МЕЙР!
Наконец, в кошачьих мозгах что-то щелкнуло, и он поспешно отпрянул, благодаря чему страшного все-таки не случилось – я не задохнулась и смогла выползти полураздавленной тушкой наружу. После чего все-таки зарычала:
– Ах ты, сволочь рыжая!
Надо было видеть в тот момент его несчастные глаза. Надо было видеть, как громадный зверь съеживается в крохотный комочек, тщетно пытаясь стать незаметным, как испуганно прижимаются его уши к голове, как трепещут влажные ноздри… ей-богу, никогда в жизни не видела, чтобы он так себя вел. И никогда в жизни не думала, что он когда-нибудь всерьез меня испугается.
– Черт… – встретив этот выразительный взгляд, я обреченно опустила руку и буквально сникла, поняв, что просто не смогу его ударить. – Ну, что мне с тобой делать, а? Что делать с вами обоими, черти? Совсем вы стали дикие. Совсем с ума сошли. А я вас даже стукнуть толком не могу – сердце кровью обливается. И вы… бессовестные… опять этим пользуетесь.
Мейр, по-прежнему вжимаясь в одеяло, виновато пискнул.