— Я знаю бури, лавины, голод, тысячи унижений и боль потери, — Майя твердо посмотрела в глаза Сюзенне. — Мне все равно, что обо мне думает Мейг или кто угодно. Я пришла в Муирвуд, чтобы стать мастоном и исполнить клятву, которую принесла Лийя, оставляя наши берега. Насколько мне известно, она вела очень простую жизнь и во всем и во всех искала добро. Поэтому, как бы со мной ни обращались, не вини в этом себя. Ты ни в чем не виновата, Сюзенна. Хочешь повидать своих друзей — не оглядывайся на меня. Просто иди к ним, когда захочется.
На протяжении этой речи Сюзенна молчала, уткнувшись взглядом в собственные ладони. Потом она отставила миску и переплела пальцы.
— Я даже представить не могу, с чем тебе пришлось столкнуться в жизни.
Майя покачала головой.
— В одной книге были такие слова: зачем вытаскивать на свет страдания, которые давно окончились, и терзать себя старыми обидами? Я рада, что ты стала моей товаркой, Сюзенна. Не беспокойся обо мне. Я давно уже привыкла к одиночеству. День, когда ты уйдешь из аббатства, уже недалек, и тебе нужно позаботиться о своем будущем. Я так понимаю, с моим появлением твои надежды поугасли?
Сюзенна бросила на нее острый взгляд, словно бы Майя прочла ее мысли.
— Так? — тихо спросил Майя. — Ты ведь боишься моей немилости?
Сюзенна в удивлении округлила глаза. Вид у нее стал жалкий.
— Неужели ты думаешь, что я осуждаю тебя за эти мысли? — дружески упрекнула ее Майя. — Вовсе нет. Ты столько лет училась, зубрила дворцовые правила и этикет, готовилась однажды выйти за графа или служить высокопоставленной даме. Я надеюсь, что мое присутствие останется незамеченным — по большей части — и не испортит тебе будущее. Здесь, в Муирвуде, мы с тобой равны — мы обе приехали сюда, чтобы учиться и пройти мастонские испытания. И знаешь, я сама совершила в жизни столько ошибок, что никогда не буду судить другого человека.
Майя зевнула.
— Еще совсем не поздно, а я уже устала. А ты?
Сюзенна кивнула.
— Можно, я кое о чем спрошу?
— Конечно! Что такое?
— На уроке иностранных языков я заметила, что ты свободно говоришь по-дагомейски. Как ты думаешь, мы не могли бы… практиковаться каждый день понемножку? Я бы хотела улучшить свой дагомейский. Может быть…
— Конечно, будем практиковаться, — ответила Майя, непринужденно переключившись на дагомейский.
— Ты… не такая… как я думала, — выговорила Сюзенна, с трудом подбирая слова. Щеки у нее порозовели.
— Я надеюсь, что мы станем подругами, — сказала Майя, похлопав ее по руке.
Сюзенна принялась за пирог. Майя подошла к печи, нашла чистую миску и положила кусок пирога. Прихватив ложку, она отнесла миску туда, где молча восседал на своем бочонке Тьюлисс.