– Погоди минуту, – роняет отец. – Пока мы все здесь, можно обговорить на семейном совете ДПА. – Я смотрю на него непонимающе. – День Памяти Армстронга, – поясняет он.
– Это вам самим решать, – говорит мама, – хотите ли вы пойти.
Отец фыркает:
– Разумеется, они пойдут. – Он поворачивается к нам с Эми: – В этом году намечается грандиозное празднование: двадцать пять лет, как было совершено убийство, и тридцатилетие власти Центральной Коалиции. Торжества будут проходить в Чекерсе, загородной резиденции премьер-министра, – добавляет он, глядя на меня.
– А что там будет? – спрашиваю я.
Мама отвечает:
– Сначала обычная церемония в доме, как показывают по телевизору каждый год. Это только для членов семьи, поэтому только мы и команда с телевидения. Сочувствие нации, речь скорбящей дочери, и так далее и тому подобное.
Отец удивленно приподнимает бровь на ее тон. Она продолжает:
– А потом специальное торжество, где будет присутствовать премьер-министр в то самое время, когда тридцать лет назад был подписан договор об образовании Центральной Коалиции. Ну и, разумеется, целая толпа правительственных тузов, богатых и знаменитых. После этого – длинный и скучный обед.
Правительственные чиновники… Лордеры.
– На церемонии вам, правда, необходимо присутствовать, – говорит мама с сожалением.
– Это честь! – добавляет отец.
– Но можете пропустить обед, если хотите. – Выражение маминого лица предполагает, что это будет разумно.
Она по-прежнему не сводит с меня глаз, и какая-то неуверенность таится за ее мягким взглядом.
– Можно я теперь пойду? Уроки, – говорю я.
– Иди, иди, – разрешает отец.
Поднимаюсь по лестнице. Что такое с ними двумя? Мама полна подозрений. Отец – само добродушие. Они что, поменялись телами?
А тут еще и эта «радость»: торжественная церемония лордеров, на которую я должна пойти.
Торжественная церемония, на которую трудно попасть, если ты не член семьи. Нашей семьи. Я останавливаюсь на лестничной площадке, застыв на месте, когда кусочки головоломки складываются в единую картину у меня в голове.
Нико говорит, что я должна остаться в этой своей жизни еще ненадолго, что мне отведена очень важная роль. Так это имеет какое-то отношение ко Дню Памяти Армстронга?
Скоординированные нападения, сказал Нико. Что может быть лучше этого дня? Лордеры будут в повышенной боевой готовности, но я смогу попасть туда. Я буду там!
Я заставляю себя сделать последние несколько шагов, захожу в свою комнату. Плотно прикрываю дверь. Прежде чем все это начнется, я должна предупредить Бена. Спрятать его подальше, чтобы Коулсон не выместил на нем свою злость на меня. Я рисую в памяти лицо Бена таким, каким видела его сегодня. Он жив. Мои слезы были неуместны. Пусть я не смогла поговорить с ним, дотронуться до него, почувствовать, что он все еще дышит, что кровь бежит у него по жилам, но я видела его. Он живет, и пока этого достаточно.