Был ли это тот парень, которого привезли с ней? Теперь они навсегда вместе. Крепко сжимаю пальцы вокруг кольца. Эмили. Я не забуду ее. Не забуду этот момент.
Из наших погибли трое, включая Холли, из Зачищенных – двое, парень с девушкой. Потери лордеров – пятеро плюс один врач. Уничтожен Центр терминации – Катран поджег его перед нашим уходом. Мы растворяемся в лесу парами, чтобы добежать до точек высадки; Катран и я вместе.
– Ты идиотка, – шипит он, пока мы бежим. – О чем ты думала, когда выскочила на того лордера с ножом в руке? Я же сказал тебе спрятаться.
– Ты сказал оставаться на месте! Я и оставалась. Он выбежал прямо на меня.
Катран раздраженно качает головой:
– Если бы я не нянчился с тобой по приказу Нико, может, мы и не потеряли бы трех человек.
– Что? Ты нянчился со мной?
– Ты слышала. Во что ты играешь? Послушай, я знаю, что ты хочешь помочь, но ты бесполезна. Тебя опасно брать на дело.
– А как же Холли?
– А что Холли?
– Она не должна была идти туда одна.
– Она сама вызвалась. Выманить их из дома было лучшей стратегией. – Он явно испытывает неловкость. Она должна была доказать Нико свою преданность после того, как нарушила правила, и она ее доказала. Навеки.
Оставшуюся часть пути мы не разговариваем. Что произошло? Я хотела убить того лордера. У меня в руке был нож, была возможность. Но одна лишь мысль – воспользоваться им, воткнуть лезвие в живую плоть, разрывая кожу, вены, мышцы, – и я оцепенела. Я не могла этого сделать. Если бы Катран не подоспел вовремя, меня уже не было бы в живых.
Кулаки непроизвольно сжимаются. Для чего были все те тренировки с Нико и Совами? Я знаю так много способов оборвать жизнь.
Мысленно рисую лицо Эмили. Она отказалась от эликсира счастья, который мог спасти ее, – ради чего? Теперь и она, и ребенок – оба мертвы. И Холли тоже мертва: ей сломали шею. И еще двое других из ее ячейки, имен которых я даже не знала. И это сделали лордеры. В следующий раз, когда в моей руке будет оружие, а передо мной лордер, я не спасую.
– Ты сделала бы то, что сделала та девчонка? – спрашивает Тори. Она осматривает свой нож, когда мы уже подходим к дому. У нее явно не было проблем с его использованием.
– Это было бессмысленно. Она не спасла своего ребенка.
– Но, может, она не хотела жить, зная, что именно своим решением убила его. Вот я, если бы была рядом с Беном, когда он умирал, и не сделала все, чтобы спасти его, я бы не смогла с этим жить.
Я осторожно поглядываю на нее краем глаза. Знает ли она что-то о Бене? Нет. Просто соотносит с собой то, что случилось с той девушкой, с тем, что сделала бы все, чтобы спасти. Я вздыхаю.