Мы приближаемся к тайнику в нескольких милях от дома. Катран замедляет ход, останавливается, разворачивает свой мотоцикл на тропу, чтобы ехать обратно.
– Подожди минуту, – говорю я неуверенно. – Я хочу у тебя кое-что спросить.
– Что, все-таки не можешь найти дорогу?
Я сердито хмурюсь, стискиваю кулаки. Зачем трудиться?
– Почему ты бываешь иногда таким противным?
– Ты действительно хочешь знать? – В его вопросе слышится злость.
Я отворачиваюсь, завожу мотоцикл в деревья и прячу его. Катран стоит, наблюдает. Вероятно, проверяет, все ли я сделаю как надо. Я набрасываю поверх брезент и направляюсь вверх по тропе.
– Постой. Извини, – слышу я.
Катран извиняется? Я потрясенно останавливаюсь, оборачиваюсь. Он уже слез с мотоцикла, и я подхожу к нему.
В глазах у него вызов, и я принимаю его, не дрогнув. Но его черные глаза смотрят пристально, не отрываясь, и я теряюсь.
– Ну? – подгоняет он.
Я сглатываю.
– Мои воспоминания несколько… путаные. Могу я тебя кое о чем спросить? О том, что было тогда.
– Валяй.
Я скрещиваю руки на груди.
– Мне снились страшные сны. Кошмары. До сих пор снятся. – Я вздыхаю, опускаю глаза в землю. Не хочется произносить это вслух, но нужно выяснить, что он знает. – Как меня преследуют, я бегу по песку, испуганная до смерти, и… – Я поднимаю глаза. – И ты будишь меня, обнимаешь и успокаиваешь.
Я утверждаю это, не спрашиваю, потому что в глубине души знаю, что так и было.
И вижу в его глазах подтверждение. Он поворачивается, и красный зазубренный шрам у него на правой щеке скрывается.
Иногда, как сейчас, когда он не злится, то можно увидеть совсем другого человека. Того, кто обнимал брата Холли за плечи. Того, кто успокаивал, утешал меня по ночам.
– Спасибо, – тихо говорю я.
– Не за что. – Он кажется смущенным. – Мы с тобой были друзьями. Но потом все… изменилось.
– Почему?
– Ты изменилась.
– Я не понимаю.
– Я и сам не понимаю. – Он вздыхает. – Когда ты только начала тренироваться с нами, ты была другой. Была напугана, часто плакала. Ты не хотела быть там, не так, как все мы. Но время от времени ты менялась. Превращалась в безумную фанатичку. В марионетку Нико, пляшущую под его дудку. И это было как-то связано с Нико и тем доктором, который забирал тебя иногда на несколько дней.
Доктор? В памяти вспыхивает воспоминание: особого рода доктор, не тот, который лечит болезни и недуги. Я боялась его, очень боялась. Перед мысленным взором проплывает его лицо, потом на ум приходит и имя: доктор Крейг. Тот самый доктор из моего сна, который говорил, что я заболею.
– И Нико велел, когда ты так менялась, обращаться с тобой как с одной из нас, и не обращать на тебя внимания, когда ты была другой. Но мало-помалу та девочка исчезала и возвращалась только, когда тебе снились кошмары.