– У тебя есть фотография?
Я качаю головой:
– Нет, но есть вот это. – Я вытаскиваю из кармана рисунок, на котором изображен Бен. Я трудилась над этим рисунком несколько часов, чтобы портрет получился как можно более близким к оригиналу. – Сгодится?
Мак присвистывает:
– Вполне. Очень даже похож. Но этот набросок нужно отсканировать, а сканера у меня нет. Попрошу Эйдена, хорошо?
Я стараюсь не выказывать тревоги и смятения. Именно истории Эйдена о Зачищенных и навели Бена на мысль о том, что можно попытаться избавиться от «Лево». Именно благодаря «пилюлям счастья» Эйдена такая попытка стала возможной. И именно Эйден предлагал мне разместить на сайте ПБВ информацию о том, что я нашлась, а ведь за такое нарушение правил, установленных для Зачищенных, если о нем станет известно лордерам, полагается смертная казнь. По словам самого Эйдена, он не террорист, а активист, пытающийся изменить существующий порядок вещей иными способами.
Неудачник.
Возможно. Но он, по крайней мере, никого не убивает. Мысли о Роберте напомнили мне о погибших учениках. Погибших при взрыве случайной бомбы террористов, предназначавшейся лордерам. После того как я узнала об этом взрыве, меня долгое время мучили кошмары, но я никак не могла быть там! Когда это случилось, мне было всего десять.
Зато Нико мог.
Нет. Нико никогда бы этого не сделал, не взорвал бы целый автобус ни в чем не повинных детей. Он не мог. Он борется против лордеров. Мы боремся.
Я заверяю Мака, что со мной все в порядке, и он оставляет меня одну – успокоиться. Сижу и смотрю на фотографию Люси на экране. Что с ней случилось, я и сейчас не знаю. Знаю лишь, что она была счастливым ребенком, отец поддавался ей в шахматы, и у нее был котенок. А потом… Трясу головой. Люси исчезла лет в десять… Затем огромный скачок, пробел во времени. Воспоминания Рейн начинаются лет, примерно, с четырнадцати, с тренировок с Нико и другими подростками в каком-то лесном лагере для новобранцев.
С обучения стрельбе и взрывам.
Что случилось с ней в этот четырехлетний промежуток? Что привело ее туда?
Эми и Джазз возвращаются с прогулки. Когда мы уходим, я дотрагиваюсь до совы, которую мама Бена сделала для меня. Внутри нее есть потайное отделение-секрет. Там и сейчас лежит записка, оставленная Беном. Зная, где смотреть, я вижу крошечный белый клочок, уголок сложенного в несколько раз листа, и если потянуть за этот уголок, то можно будет прочесть его последние адресованные мне слова. Нет, только не сегодня… Сейчас мне даже смотреть на эту записку невыносимо.
Мак держит Ская, чтобы тот не рванул за нами. Я оборачиваюсь. Пес печально смотрит нам вслед до тех пор, пока мы не исчезаем из виду.