Граф, не открывая глаз, успокаивающе фыркнул.
— Найдем, ваше высочество…
* * *
Графа Бервика, невзирая на его титул, славу одного из первых наездников Геона и статус личного друга принца, за глаза частенько именовали шутом — верткий, смешливый и легкомысленный, к тому же склонный к авантюрам, этот непоседа, казалось, ни к чему в целом мире не относился серьезно. И многие при дворе ломали голову, как подобному человеку удалось забраться так высоко — при том, что каких-либо усилий Натан Бервик для этого никогда не прикладывал. Между внуком Стефании Первой и вторым сыном покойного маркиза Бервика не было решительно никакого сходства — так полагали все, и ни принц, ни сам граф не спешили их разубеждать. Оба знали свои роли и на людях следовали им неукоснительно — а то, что пряталось в тени кулис, было уже не досужего ума дело. В таком месте, как королевский дворец, редко кому доступна роскошь быть самим собой, здесь каждый играет, каждый носит маску, надеясь, что она не прирастет когда-нибудь навечно, и каждый ценит тех редких людей, от которых нет нужды прятать свое истинное лицо. Наследный принц Геона не был исключением. Граф Бервик тоже. И общего у них обоих имелось на самом деле куда как больше, чем мог предположить даже всевидящий и вездесущий верховный маг…
— А место насиженное, как я погляжу, — с полуулыбкой обронил Рауль, вертя головой по сторонам. — Экий ты затейник, Натан. Архив, значит? Бок о бок со счетной палатой, прямо под носом у казначея?..
Бервик, сидящий напротив принца и увлеченно обгладывающий блестящую от масла тушку жареного перепела, хмыкнул.
— Чем ближе — тем вернее, ваше высочество, — весело, хоть и несколько невнятно отозвался он. — Здесь нас точно никто искать не будет… А если попробует, так все равно не найдет, сюда даже старшие архивариусы поодиночке не суются, без карты и напарника в этом лабиринте в два счета заблудишься. Ваше здоровье!
Он с видимым удовольствием опрокинул в себя бокал сладкого крепленого вина. Принц, последовав примеру товарища, снова обвел взглядом нескончаемые, от пола до потолка, ряды деревянных полок, плотно уставленных пухлыми разномастными папками. Многие из них уже дышали на ладан, многие выцвели от времени, но абсолютно все были покрыты толстым слоем пыли. Очевидно, в самое сердце «лабиринта», как метко окрестил архив граф Бервик, и впрямь добирались единицы. Хотя рассохшийся письменный стол, весь в застарелых чернильных пятнах, заброшенным не выглядел. Он был чисто вытерт, ящики его не скрипели, а сдвинутые к стене связка заточенных перьев, полная на треть пузатая чернильница и аккуратная стопка бумаги наводили на мысль, что стол используют, причем по самому прямому назначению.