– Я слышала, вы интересуетесь иностранной кухней. И взяла на себя смелость велеть приготовить несколько блюд специально для вас.
Я махнула рукой в сторону армии слуг и увидела, как осветилось лицо Валентины.
– В самом деле? – В ее тоне теперь звучало недоверие.
– Да. Я… Мне ведь не солгали, нет? Вы, вообще-то, не обязаны пробовать эти…
– Нет-нет! Я в восторге! – воскликнула Валентина, когда на нашем одеяле начали расставлять блюдо за блюдом. – Вот это я знаю, – сообщила она. – У вас это обычно готовят на День коронации, верно?
– Да. Я постаралась выбрать то, что свойственно именно этим краям, и еще – блюда, связанные с короанскими праздниками. Вон те пироги… Их пекут в день солнцестояния, в них золотистый сироп.
Валентина взяла кусочек и сунула в рот. Я всегда готова была познакомиться с чем-то новым, но незнакомая еда меня останавливала. И я восхитилась тем, что Валентину и это не испугало.
– Как вкусно! А это что? – Она рассматривала тарелку за тарелкой, расспрашивая и пробуя все подряд.
Сейчас, когда она просто улыбалась, не осторожничая, она выглядела моложе, даже увереннее. И в этот короткий момент я увидела Валентину, которой не видела в Парадном зале или на рыцарском турнире. Она обладала безупречной красотой; даже если она хмурилась, это ее не портило. Но было в ее лице и нечто такое, что заставило меня понять, как она может выглядеть на троне, обожаемая народом…
А потом я вспомнила некоторые замечания Истоффов и сообразила, что ее, похоже, не будут обожать в этом смысле. Люди ведь, скорее всего, никогда и не видели этой улыбки.
– Это лучшее, что для меня сделали за долгое время, – призналась Валентина, наслаждаясь солнцем. – Спасибо!
– Я только рада. Приезжайте в любое время, как только немножко проголодаетесь.
Смех Валентины взлетел вверх и затанцевал в деревьях.
– Валентина! – рыкнул король Квинтен, взмахивая своим луком, словно ее смех прервал нечто чрезвычайно важное.
Радостная улыбка мгновенно растаяла, весь свет вокруг Валентины погас. Она сдержанно кивнула, а потом взяла кусок пирога и прикрыла им рот.
– Он просто тиран, – пробормотала она себе под нос. – Клянусь, будь в его власти, он бы уничтожил само веселье, лично пристрелил бы его! – Через мгновение она опомнилась. – Ох, прошу, не повторяйте этого.
Я тоже подхватила маленький пирожок, чтобы скрыть улыбку.
– Не беспокойтесь. Если я и понимаю что-то, так это ценность уединения, тайны личной жизни. В последнее время я в значительной мере лишилась этого, а потому вполне понимаю вас. Я не пророню ни слова. Кроме того, я уверена, что вы правы. Он довольно сварлив.