Таня, с трудом справившись с головокружением, поднялась на ноги. Слава богу, Надюшка успокоилась и занялась своими куклами и мишками.
В этот момент позвонил Игорь:
— Привет, Танюш, как вы там?
— Замечательно, — ответила она, — я уже тысячу лет так не бездельничала, как сегодня. Меня, честно говори, совесть мучит: бедный Игорь, сидит в офисе, как прикованный, работает, а мы тут баклуши бьем… Ты скоро?…
— Уже лечу домой! — весело отрапортовал Гонсалес.
Таня с Надей поспешно отправились на кухню готовить ужин, чтобы достойно встретить изголодавшегося главу семьи. Вскоре на плите подрумянивалась курица, был нарезан салат.
— Надюш, — попросила Таня, — достань, пожалуйста наши красивые тарелочки.
— А почему красивые?
— Ну, у нас ведь праздничный ужин, — объяснила мать.
— Поэтому ты все вкусное готовишь? А ты скажешь дяде Игорю, что я тебе помогала?
— Конечно, скажу. Он знаешь как обрадуется! — улыбнулась Таня.
— Мне его теперь надо напой называть, да? Бабушка говорила, что можно говорить, как я сама захочу, — расставляя тарелки, проговорила девочка.
— А как ты хочешь? — несколько напряженно спросила Таня.
— Дядя Игорь. Он не обидится?
— Мне кажется, что так будет даже лучше — и для тебя, и для него. А вот когда вы с ним подружитесь, привыкнете друг к другу — тогда и будешь называть его папой, если захочешь.
— Мам, может, поторопишь дядю Игоря, а то я голодная… — попросила девочка, оглядывая накрытый стол, но тут в дверь позвонили. Таня рванулась было открывать, но у нее снова закружилась голова, так что пришлось поспешно присесть, а к двери помчалась Надюшка с криком: — Ура, пришел!
— Надя, не открывай, надо спросить… — несколько запоздало напомнила Таня, но было поздно. В кухню уже вернулась дочь, и не одна. Следом за ней с медвежонком в руках вошел Сергей.
— Давай ты сразу уйдешь, пока мы не наговорили друг другу… — начала Таня, неприязненно глядя на него. — Как ты вообще посмел переступить порог этого дома — после того, что сделал?!
— Согласен, я поступил глупо, даже подло… Сам не знаю, что на меня нашло, — убито пробормотал Никифоров.
— Уходи, прошу тебя, и забудь сюда дорогу. Оставь, наконец, в покое нашу семью, — потребовала Таня.
— Мама, так нечестно, — вступилась за отца Надя. — Пусть Сережа все скажет. Мне его жалко.
— Спасибо, Надюшка, — тот присел перед девочкой на корточки, — Значит, ты на меня не сердишься? Может, и я тебе когда-нибудь пригожусь. Знаешь, — он поднялся, снова обращаясь к Тане, — оказывается, даже самое короткое слово может изменить всю жизнь человека. Когда я услышал, как ты говоришь «да», — у меня все в голове… словно помутилось. Мне показалось, что жизнь кончилась…