— Я все-таки думала, что ты — мой тыл, а не фронт.
— Танька, да я всегда за тебя… — вскинулась Вера.
— И поэтому Сергей оказался здесь? Я от тебя такого не ожидала. Как это получилось?
— Он у подъезда стоял… — Вера не могла смотреть на дочь, чувствуя свою вину за случившееся. — Не звонить же тебе — спрашивать… при нем, при Наденьке. И потом, ты бы видела, как она просила…
— Мам, она — ребенок. А если б она попросила тебя… ну, не знаю, какого-нибудь случайного прохожего в дом пригласить, потому что он ей понравился?
— Таня, перестань, — обиженно проговорила Вера, которой надоело выслушивать несправедливый выговор. — Я, слава Богу, пока еще в своем уме. Сергей — не первый попавшийся прохожий. И ты лучше всех знаешь, почему ему хочется приходить сюда. А Надюшка-то так и тянется к нему. Ни с кем так не играет. Прямо светится вся, когда он с ней рисует или клеит из бумаги. Ерунда вроде, а она…
— Я сама буду с ней рисовать и клеить, — отрезала дочь. — Не надо мне никого.
— Да, конечно. Все бросишь — и будешь сидеть с ней, в игрушки играть!
— Я все свободное время с ней провожу! — возразила Таня.
— А оно у тебя вообще-то бывает? Утром ушла ни свет ни заря, вечером с работы вернулась без сил… А ей нужно чувствовать энергию твою, хорошее настроение. Тебе эти домики клеить должно быть в радость, как и ей, — справедливо заметила Вера Кирилловна.
— Радость, мама, — это не про меня, — вздохнула Таня.
— Не сердись на меня, дочь, — примирительно проговорила Вера Кирилловна. — Если не я, то кто же твой тыл? Ты, маленькая, такая хохотушка была. Значит, природа твоя такая — радостная. И никуда это не исчезает. Не наговаривай на себя. Просто… Жизнь у тебя неспокойная…
— Мама, я не могу быть спокойной, когда вижу, как Сергей играет с Надей, как она обнимает его. Это может плохо кончиться для нас всех. А ты мне голову морочишь: Сережа внимательный, Сережа с Надей хорошо играет. А то я сама не знаю, какой он, Сережа!
— Танька, Танька… Себя-то не обманывай.
— Вот и не надо, чтобы все мы тут обманывались. Сережа пришел, Сережа поиграл. А дальше — что? У него, что ли, времени много, чтобы с чужими детьми играть?
— Не с чужими, — вырвалось у Веры.
— Чего ты добиваешься? — закричала дочь. — Чтобы я психопаткой стала?! Я прошу тебя, чтобы больше такого не повторялось. Я не хочу, чтобы Надя привыкала к Сергею. Лучше пусть сразу, сейчас, переболеет этой случайной привязанностью и забудет, чем потом… неизвестно что… Ну, ты за кого, мам? За Луну или за Солнце? А может, за пузатого японца?
Вместо ответа, Вера Кирилловна подошла к дочери и обняла ее.