– Да, знаю, – киваю я.
Мне хочется обнять ее, но Элли тут же начинает хлопотать, выстраивает в ряд чашки, вешает на держатель новый рулон кухонных полотенец, достает все из посудомоечной машины… Даже не пытаюсь говорить о главном, потому что понимаю ее чувства: я и сама знаю, что такое разбитое сердце и как это не желать, чтобы кто-то меня касался…
– Я ненадолго.
– Почему бы вам не посмотреть вместе телевизор? – предлагает Дэвид. – А я принесу вам чай. – Он смотрит на меня в ожидании поддержки.
– Хорошая идея, – киваю я.
Элли идет следом за мной в гостиную. Когда сестра оформляла эту комнату, она поддалась моде на морскую тему, и здесь все кремовое и голубое, кое-где подчеркнутое приглушенными акцентами оранжевого. Элли в своих вкусах похожа на маму, а я определенно склонна к свободному богемному стилю. Я сажусь в угол дивана, а Элли растерянно на секунду-другую замирает на ковре в середине комнаты.
Я протягиваю к ней руки, ее лицо тут же сморщивается, и она бросается на диван, рыдая так, что сердце разрывается. Крепко прижимаю к себе сестру, мои глаза тоже обжигает горячими слезами. Хочется, чтобы Элли не чувствовала себя такой хрупкой и разбитой, но она вздрагивает от рыданий. Ее мир рухнул. Я не могу сказать ничего такого, что помогло бы ей прямо сейчас, а потому даже не пытаюсь найти слова. Я просто прижимаю к себе любимую сестру, пока та плачет.
Четверг, 17 января
– Похоже, никто больше не устраивает экспресс-свиданий? – спрашиваю я.
Перед нами на обеденном столе пластиковый контейнер «Таппервер». Я по-прежнему пользуюсь своей старой розовой коробкой. Она кажется мне уютной, несмотря на то что Джулия на Рождество специально купила для меня новенький, чтобы ей не пришлось больше смотреть на это розовое чудище. Для меня облегчение вернуться на работу, отдалиться от путаницы и грусти моего второго мира. Картина разбитой Элли глубоко врезалась в мое сердце. Я даже стала посылать ей сообщения и звонить чаще прежнего, чтобы убедиться – с ней и ребенком ничего не случилось.
– Ну да, но это уже не просто старые добрые экспресс-свидания, – усмехается Райан, снимая крышку со своего йогурта.
– Ой, только не говори! – Это Доун. – Что, свидания голышом?
Мы все смеемся, и я всерьез надеюсь, что она ошибается.
Райан округляет глаза.
– Вроде того, – подтверждает он. – Но я поклялся хранить эту тайну.
Он поглаживает свой бицепс и смеется, заставляя нас застонать.
– Ну рассказывай! – требую я. – Что в них особенного?
– Они без разговоров.
Доун хмурится, вскрывая пакет печенья «Орео». Теперь, когда свадьба позади, она снова позволяет себе лакомиться сладостями.