– Сколько времени между схватками? – спрашиваю я, хотя на самом деле не знаю, каков должен быть правильный ответ. – Примерно?
– Недостаточно, – выдыхает Элли, когда набирается сил. – Совершенно недостаточно.
– Ну и ладно. – Я поглаживаю ее по спине; на ногах сестры кровь, но я ничего не говорю об этом. – Может, проделаем дыхательные упражнения?
Боже, я так надеюсь, что она знает, как поступать, поскольку сама совершенно не представляю! Жалею, что не проявила больше интереса, когда Элли рассказывала мне о курсах подготовки к родам. Я была слишком поглощена собой. К счастью, сестра кивает, начинает дышать глубже и выдыхает протяжно, с шипением.
– Ты как воздушный шар, из которого утекает воздух, – ворчу я, и Элли то ли смеется, то ли плачет.
– Я себя и чувствую чертовым шаром, – с трудом произносит она, и мы обе коротко, слегка истерично смеемся.
– А вдруг ребенок родится до того, как приедут медики? – Элли теперь уже скорее плачет, чем смеется.
– Тогда мы сами справимся, – заявляю я с уверенностью, которой вовсе не чувствую.
Если медики запоздают и дитя появится на свет, это будет катастрофой. Я ведь даже никогда не смотрела сериал «Катастрофа»!
– Не справимся, – со страхом возражает Элли. – Что, если с ребенком что-то не так, а помочь будет некому?
Я замечаю, что ее дыхание становится более поверхностным, и через несколько секунд ее лицо снова искажается от боли. По моей оценке, через две минуты. Определенно не три. А два – это пугающе маленькое число.
– Но я здесь. Я помогу. Элли, они приедут, а если нет, мы справимся вместе, ведь так? – Она смотрит мне в глаза, и я отвечаю ей немигающим взглядом. – Хорошо?
Элли сглатывает:
– Слишком поздно самим ехать в больницу.
– Вот мы и не поедем.
– И Дэвида нет, – выдыхает Элли, и ее лицо сморщивается.
– Да, – соглашаюсь я. – Его нет. Но я есть и не отойду от тебя, пока он не явится, ладно? Я ему позвонила, он уже едет.
Сестра сжимает мою руку, а я смотру на ее бледные пальцы. В детстве мы с Элли всегда хватали друг друга за руки, если чего-то пугались: когда слышали непонятный шум в садике за домом, в пятилетнем возрасте; когда на мой девятый день рождения вдруг невесть откуда появился наш отец… и позже, на похоронах дедушки, когда мне уже был двадцать один год… Это инстинктивный жест, и он успокаивает. Надеюсь, что Элли он поддерживает так же, как меня.
– Спасибо. – Губы у нее дрожат, она пищит, как десятилетний ребенок, и я осознаю, что вот сейчас должна превратиться в старшую сестру.
– Думаю, ты должна лечь.
– Не уверена, что смогу…