Фредди так воспитали. Иногда я думаю, что причина закрытости его матери – эгоизм, но, возможно, все дело в том, что и ее воспитывали именно так.
Я не совсем понимаю, почему Фредди дает мне одну из свечек. Может быть, это ради моих бабушек и дедушек, а может, просто из вежливости. Свечи на подставке выглядят по-разному: одни пока еще высоки, другие догорели до самого основания…
А потом Фредди поворачивается и поджигает зажигалкой фитиль моей свечи… И мне никогда не забыть выражения его лица в этот момент: он как будто знает… Смотрит мне в глаза, и какое-то время мы просто стоим… Вот и все. Все наши завтрашние дни – каждый день нашей любви – сконцентрировались в одном маленьком огоньке, который слишком быстро погаснет.
У меня дрожат руки, когда я ищу место, куда можно поставить свечу. Не хочу выпускать ее. Но в конце концов пристраиваю ее рядом со свечой Фредди.
– Пойдем, – говорит он, обнимая меня за плечи.
Я оглядываюсь и бросаю еще один долгий взгляд на свечи, когда мы уже подходим к двери. Два высоких белых символа памяти: по отцу, которого так не хватает, и по его любимому сыну.
– Сюда?
Мы останавливаемся перед крошечным кафе на углу, его изумрудные с золотыми полосками тенты провисли под снегом. Внутри полно народа, но снаружи столики прикрыты от снега, так что я киваю, и мы устраиваемся рядом с электрическим обогревателем. Фредди заказывает жареные мидии, но я предпочитаю горячий шоколад и булочки с корицей. Я понимаю, конечно… круассаны на завтрак и булочки на обед… но, черт побери, я ведь в Париже! Несколько минут мы сидим и жуем, наблюдаем за текущей мимо нас городской жизнью, впитываем ее. Машины ползут медленно из-за неприветливой погоды, а проходящие по улице люди кутаются в куртки и шарфы, защищаясь от кружащегося снега.
Я отвожу взгляд от этой картины и вижу довольную улыбку Фредди, когда официант ставит перед ним обед. Глаза Фредди вспыхивают, в воздухе плывет аппетитный аромат вина и чеснока. Как бы мне хотелось навсегда сохранить нас вот так – внутри снежного шара, как картину двух вечных влюбленных за обедом, под полосатым тентом парижского кафе…
Это одно из тех мгновений неожиданного совершенства, которых так немного в жизни. Чаще всего мы не в силах оценить этот миг так, как следует, но у меня есть теперь возможность – и я мысленно нажимаю на кнопку «пауза» и загружаю все, до последней детали, в память. Точный рисунок решетчатых металлических стульев, особый оттенок синего шарфа Фредди, крошечные керамические цветы на тяжелых серебряных приборах, бронзовый оттенок сахара на моих булочках…