— А где он сейчас? — спросила Эльга.
— Умер.
Эльга насупилась. Нитка дважды перекрестила ткань у намечающейся горловины, и игла потянула ее обратно, в повторный проход.
— На самом деле, — сказала Унисса, отставив портрет к стене, — ответ у каждого свой. Спроси у каменщика, зачем он стал каменщиком. Или у мельника — для чего он мельник. Или у скобаря — почему он скобарь. Знаешь ответ?
Эльга повернула полотно.
— Они скажут: дурочка.
— И будут правы, — кивнула мастер. — Потому что кто-то занимается своим делом по велению души, кого-то научил этому отец, кто-то потому, что не видел в жизни ничего, кроме своего занятия, а кто-то ищет заработка. Мастера, моя хмурая ученица, в этом ничем не отличаются от обычных людей. Но…
Она вывалила горсть листьев из сака прямо на кровать и ребром ладони резко разделила их на четыре кучки. Пальцы ее поплыли над кучками, и Эльга увидела, как листья, подчиняясь движениям рук, переворачиваются и меняются местами, будто карты-беро в карточной колоде.
Несколько, видимо, никуда не годных зеленых и желтоватых чешуек сами отлетели в сторону, остальные с шорохом перемешались.
— Отличие мастеров состоит в том, — сказала Унисса, сосредоточенно колдуя над кучками, — что у них есть цель. Каждый мастер одержим своим умением. Как только печать ставится на кожу у запястья, выше умения нет уже ничего.
— А зачем…
— Еще один дурной вопрос?
— Нет, — сказала Эльга, — я просто хотела узнать… Вот если мастер, как вы, день и ночь занимается с листьями, то чего он хочет достичь?
Унисса, убрав листья, молчала долго.
Эльга успела прошить дно и обметать будущую горловину сака.
— Дай-ка, — потребовала мешок мастер.
Эльга, связав узел, откусила нить.
Унисса взяла сак и вывернула его, проверяя плотность и крепость шва, потом, засунув внутрь руку, прощупала углы, кивнула:
— Хорошо.
Красный лист появился в ее пальцах.
— Это чарник, лист очень непростой, ты с ним еще наработаешься, это лист своенравный, но честный, мокрый пахнет резко, сухой — чуть отдает чесноком. Теперь смотри.
Унисса опустила лист в сак и перехватила горловину ладонью.
Несколько мгновений не происходило ничего, потом мешок вдруг ожил, округлил бока, «задышал», по полотну побежали волны, словно внутри завозилось непонятное и нервное существо. Сак задергался у мастера в руке, пытаясь вырваться и выпрыгнуть в окно.
Эльга смотрела, широко раскрыв глаза.
— Одно из свойств чарника — он чувствует яды, растворенные в воде или вине, — сказала Унисса. — А некоторые подкладывают его в сапоги, чтобы дольше служили. Часто, на удачу, его прищепляют к плугу или к мельничному колесу.