Она разжала ладонь, и лист под судорожный выдох Эльги стрелой вылетел из сака и, медленно опускаясь, закружил под потолком.
— Ну вот, ритуал соблюден.
Чарник будто бабочка опустился Униссе на ладонь.
— И что теперь? — спросила Эльга.
— Теперь твой сак научился хранить листья. — Мастер перекинула мешок девочке. — А насчет совершенствования… — она усмехнулась. — Ты слышала что-нибудь про вечные вещи, снадобье от всех болезней, непобедимую защиту?
Эльга мотнула головой.
— Вот к этому и стремятся мастера, — сказала Унисса. — Каждым, и тобой теперь, получается, тоже, движет стремление стать грандалем, великим мастером, исполненным божественного могущества. Когда человек достигает такой высоты мастерства, что становится грандалем, он может изменить мир.
— Я не чувствую в себе ничего такого, — сказала Эльга.
— Оно в тебе есть, это желание, уж поверь мне, — сухо улыбнулась Унисса. — Печать никогда не падает просто так.
— А вы, мастер Унисса, зачем хотите стать грандалем?
Мастер листьев, раскинув руки, рухнула на постель.
— А вот это, глупая ученица, не твоего ума дело. И распори сшитое у горловины — понадобится для лямки. Поняла?
— Да, мастер. Но я…
— Эх, дурочка… В твои годы предпочтительней держать язык за зубами. Мне хватило одного лишь обещания мастера Криспа меня выпороть, чтобы больше не возражать и не задавать глупых вопросов. Тебя выпороть?
Приподняв голову, Унисса посмотрела на Эльгу.
— Нет, мастер, — сказала девочка.
— Молодец. Все ответы — в твоей голове. Думай, — сказала мастер и отвернулась к противоположной стене.
Эльга хотела спросить, когда будет обед и можно ли ей выходить из комнаты, но, прислушавшись к ровному дыханию Униссы, решила повременить.
Взяв шило, она навертела в полотне дырок, затем продела в них черную перекрученную жилу.
Ей вдруг стало грустно. Сак слабо пах чарником, и Эльге вспомнился чердак, на котором мать сушила чеснок.
Не верю, подумала она, что мастерство высосет из меня все силы. Отучусь, стану мастером и обязательно вернусь домой.
Она пообещала себе, что так и будет.
Лицо матери на мгновение возникло перед внутренним взором, но быстро пропало, теряя черты, дернуло, царапнуло по сердцу.
Эльга закусила губу.
Это, конечно, с ума сойти — все время работать с листьями. Жить с листьями, спать с листьями. Даже, наверное, разговаривать с листьями. Как вам спалось, осиновый? Дуб, хватит уже липнуть к липе! Есть ли свежие новости, тысячелетник?
Эльга покопалась в кармашках платья и опустила в сак свои первые листья — сливовый, улетевший от Униссы, и коричневый, с фиолетовыми прожилками, подобранный во дворе.