— …так тоже говорил, что мастер. А копьем его нельзя, кулаком его нельзя… Только и мог стрелы отводить.
Дядя Вовтур ударил дубиной почти без замаха, но и такой удар, наверное, должен был сломать Изори плечо.
Только вот дубина словно повстречалась с невидимым камнем.
Дядю Вовтура развернуло от отдачи, народ загудел, Рыцек, заголосив, выпрыгнул вверх, к небу и солнцу.
— Да!
Мастер боя отступил на шаг, подставляя другое плечо.
Эльга же разглядела, что женщина-мастер что-то выкладывает на плоской дощечке. Разноцветные кусочки ложились на дерево, а женщина, искоса поглядывая на дядю Вовтура, то и дело запускала в сак руку и долго, задумчиво что-то перебирала.
Странно, да? Эльга даже губу закусила от любопытства.
Мастер боя тем временем отбил второй удар дяди Вовтура так же легко, как и первый. Дубина треснула.
— Хочешь нож? — спросил мастер Эльмур.
— Брать? — повернулся к толпе дядя Вовтур. — А то вроде ничего мастер.
— Бери! — крикнули от ограды.
— Только не поранься! — добавил кто-то.
Народ грохнул хохотом, дядя Вовтур показал нырнувшему за спины зубоскалу могучий кулак. На солнце надвинулось небольшое облачко, и цвета дня потемнели, порыв ветра сбил серую чёлку мастеру боя на глаза.
Какой-то клочок выскочил у женщины-мастера из-под пальцев и, подхваченный потоком воздуха, полетел через двор. По пути он увернулся от кинутого дяде Вовтуру ножа и, кружась, спланировал прямо к Эльге.
Девочка подставила ладонь. Клочок лег в неё зеленоватой бабочкой. Это оказался сливовый лист, мягкий, с красной полоской посередине. Он подрагивал, как живой.
Эльга подняла голову — женщина-мастер смотрела на неё, чуть хмурясь, с некоторым напряженным ожиданием. Бледное лицо, светлые брови и светлые, зачёсанные за уши волосы. Пальцы вынутой из сака руки сжимали пустоту.
И Эльга решилась.
— Куда? — успел крикнуть ей вслед Рыцек.
Но поздно.
Она оттолкнулась от ограды и, зажав в кулачке лист, чтобы не выпорхнул, побежала мимо вновь сошедшихся мастера боя и дяди Вовтура. Вернуть сливового беглеца почему-то показалось очень важным.
Кто-то за спиной вскрикнул, Рыцек, конечно, помянул Ёрпыль-гона, бойцы вдруг быстро надвинулись на Эльгу, замахали руками, задышали, запыхтели, втиснули её в тесное пространство между собой, льдисто сверкнул нож.
— Ой!
Эльга, предчувствуя нехорошее, закрыла глаза. Но её вдруг, будто скользкую рыбку из пальцев, выдернуло вон, нож исчез, в щелку между ресницами сквозь дрожащий свет проломилось и пропало лицо Эльмура Изори. Что-то треснуло, вскрикнул от боли и, кажется, упал на землю дядя Вовтур.