Мертвые — ко мне!
И знай пальцы растопыривай. Пустая ладонь. Полная. Семь листьев, восемь листьев. Или целых десять! Вот бы так рыбу в ручье ловить!
А то ходишь за Рыцеком по колено в воде…
Со вторым мешком в результате Эльга справилась раза в три быстрее, чем с первым. Курганчик коричнево-пятнистых трупиков существенно подрос.
— Я научилась! — крикнула Эльга.
— Молодец! — отозвалась мастер. — Сколько мешков?
— Два!
— Семь!
— Ну, ма-астер Мару-у… — плаксиво протянула Эльга, считающая, что наставница ее специально дразнит.
— Еще один, и завтракаем.
Так и получилось.
Прямо к остывшим лепешкам с медом и сметаной и ягодной водой в кувшинчике подоспел эконом, покивал, обходя худеющую гору, затем спросил, есть ли у мастера отдельные пожелания.
— Есть, — сказала Унисса. — Мне нужен воск, золотой порошок и зола.
— Как много? — спросил эконом, на которого необходимость в перечисленном не произвела никакого впечатления.
— Немного. Порошка — на ладонь, золы — с кулак. Воска — кружку.
— Я принесу, — кивнул Канлик.
Когда эконом ушел, Унисса подмигнула Эльге:
— Ну что, ученица, как командуется?
Эльга энергично кивнула с набитым ртом.
— Сегодня и завтра я еще буду разбирать мешки вместе с тобой, но послезавтра, что останется, тебе придется разбирать в одиночку.
Эльга проглотила лепешку.
— Да, мастер Мару.
— Ну что, продолжим?
И они продолжили.
Солнце перескочило через беседку, затем, повисев над головой, принялось спускаться. Эльга замечала его, когда утирала пот со лба или сдувала с лица прилипший лист, и удивлялась, что оно находится совсем в другом месте, чем виделось только что.
Скакливое какое.
Еще два мешка она перебрала быстро, а с третьим, продолговатым, откуда-то из-под Куличей, разбиралась долго — рука устала, а пальцы скрючились и не хотели разжиматься.
Ветер играл мертвыми листьями, гоняя их по всему холму.
— Как ты там? — словно почувствовав Эльгину усталость, крикнула Унисса.
— Рука.
— Что — рука?
— Не чувствует.
— Подойди ко мне.
Эльга обошла чуть потерявшую высоту мешочную кучу и увидела мастера Мару, сидящую на куче мертвых листьев. Одной рукой мастер держала раскрытой горловину мешка, а другой легким волнистым движением оглаживала воздух.
Листья из мешка взлетали высоко над ее головой и кружили перепуганной стаей, вбирая в себя все новых членов.
— Погоди, — сказала Унисса, продолжая руководить кружением.
Еще несколько листьев и две или три сухие ромашки покинули мешок. Эльга задрала голову, наблюдая, как стая забирает от мастера и беседки к обрыву холма.
— И вот так, — сказала Унисса, уводя ладонь в сторону.