— Это опасно.
— Да, но по-другому я ее не вычислю. Если получится расшифровать ее в рунической записи, то я смогу попробовать разрушить ее конструкт, — Мак взглянул на шкаф, из которого показалась заспанная мордашка Левитании. — Во время ритуала она будет следить за мной. Это должно помочь, если меня снова накроет.
— А если не поможет? Что если мы тебя потеряем? — спросил паладин, смотря в глаза Маку. — Ты подумал, что будет, если сил Левитании и моих не хватит, для того чтобы справится с этой заразой?
— Тогда молитесь, — тихо ответил темный подмастерье.
* * *
— И только попробуй снова не слушать моих указаний! — заявила Левитания темному подмастерью.
Тот уже стоял внутри сложного ритуала с четырьмя целительскими артефактами на шее.
— Не перебивай! — отмахнулся парень. — Арт! Главное — следи за периметром. Начиная с этой руны по периметру против часовой стрелки будет высвечиваться запись той дряни, что сидит во мне.
— А твои руки? Они не будут фонить?
— Это прямое подключение к стихии, — покачал головой Мак. — Здесь же будет записана магия, которая не дает ране закрыться.
Мак повернулся к ключевой руне и скомандовал:
— По местам! Магии будет немного, но мы не знаем, как эта дрянь себя поведет.
Парень достал ритуальный кинжал и сделал надрез на пальце. Выдавив каплю крови, он наполнил ее силой и уронил на ключевую руну. Ключевой конструкт ритуала неохотно мигнул, но с каждой секундой все сильнее начал наполняться силой.
Мак морщился от нарастающей боли в спине, но держался. Боль из ноющей начала перерастать в острую, кинжальную. Когда ритуал полыхнул и принялся выплескивать руны по периметру одну за другой, он почувствовал, как по спине потекло что-то теплое.
— Мак! — послышался голос девушки из-за спины, но парень продолжал контролировать процесс, пока в глазах не начало темнеть.
— Все-таки оно…
Мир перед глазами парня в очередной раз окончательно потемнел, и он свалился на землю.
Как закончился ритуал и его результаты Мак уже не увидел. Его перенесли в гостиную на диван. Там элементарно было больше места, а Левитании оно понадобилось для того, чтобы развернуть небольшую оранжерею с целебными травами.
Проснулся же темный маг империи оттого, что во рту был вкус прокисшего молока, моченых яблок и нестираных носков.
— Бху-бхе-буг, — выдал Мак первые звуки от рвотного позыва, который и оповестил дремавшую Левитанию о том, что пациент очнулся. И первым вопросом был: — Что за гадость?!!
— Г-г-гадость? — разлепив заспанные глаза, произнесла девушка. — Эта гадость спасла тебе жизнь!
— Это не отменяет ее вкуса, — повернулся набок Мак и сморщился от боли. — Ну, можно с натяжкой сказать — терпимо. Так что это была за гадость?