Олег глубоко вздохнул, прокручивая в голове заученную речь, взялся за кольцо под затворённой смотровой щелью и постучал.
— Кого там принесло? — донёсся изнутри хриплый старческий голос.
— Я от господина Монтрё, — ответил Олег, припав к щели между дверью и косяком, чтобы не орать на всю улицу.
— Нихрена не слышу, что ты там лопочешь.
— Я от господина Монтрё, — повторил Олег чуть громче. — Мне велено доставить ваши мази.
За дверью послышалось неразборчивое ворчание, скрипнули половицы, задвижка отошла в сторону, и на нежданного гостя взглянули обрамлённые глубокими морщинами воспалённые глаза с выцветшей но всё ещё хранящей остатки голубого цвета радужкой. Из смотровой щели потянуло затхлым.
— Ты кто ещё такой? — прищурились глаза, вглядываясь в незнакомое лицо.
— Я же сказал...
— А где Роланд?
— Понятия не имею. Господин Монтрё велел передать вам мази. Больше я ничего не знаю.
— Кто там ещё?! — глаза испуганно округлились, рыская по сторонам в поисках подельников незваного визитёра.
— Никого здесь больше нет, я один. Так что на счёт мазей? Будете забирать? У меня ещё других дел полно.
— От Монтрё, значит? — снова сфокусировались глаза на Олеге. — А почему сейчас? Почему не завтра, как обычно?
— Господин Монтрё вынужден был уехать по делам. Обратно будет не раньше чем через две недели. Так что у меня тут двойная доза.
— Аргх... Знаешь что, поставь-ка ты мои мази справа от двери. Поставь и иди. Да так, чтобы я твою спину видел.
— Это ещё зачем?
— Не доверяю я тебе. Первый раз вижу и вообще, много тут всякого отребья шастает до чужого добра охочего.
— Вы как хотите, а посылку я на улице не оставлю. Мне поручено её в руки передать. Я её, если забирать не станете, лучше обратно отнесу. С меня, случись что, взыщут раз в сорок больше, чем за доставку уплачено.
— Да что ж ты... Ладно, в окно засунь. Дотянешься, небось.
— Чтобы она разбилась вдребезги? Нет уж.
— Где он тебя только откопал такого...? — проскрежетал бдительный «клиент» с нескрываемым раздражением. — Ну-ка посторонись! Прочь от двери, я сказал! Дальше.
Олег сделал три шага назад и остановился, разведя руки.
— Так и стой! — крикнул Зайгер в смотровую щели и принялся возиться с замками. — И не шевелись! Слышишь? Я сам подойду.
Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился сгорбленный человек в старом линялом халате, пестрящем заплатами. Наполовину облысевшая голова обрамлялась жидкими всклокоченными волосами, до того белыми, что лоб и лицо, покрытые старческими пигментными пятнами, казались едва ли не темнее, чем у Клозена. Короткие рукава халата, спускавшиеся чуть ниже локтя, оставляли открытыми жилистые и явно не утратившие всей силы руки, правая из которых сжимала рукоять короткого меча.