— Вот последняя открытка, которую я получила.
На одной открытке стоял почтовый штемпель пятилетней давности, на другой — восьмилетней.
— Мы довольно вяло переписывались.
Мальчик прочитал адрес: Брайдл-Пэт-лейн[8].
— У вашего сына есть лошадь?
— Что ты, он жил в квартире, — сказала она. — По крайней мере, десять лет назад.
«Наконец-то вышел на пенсию. Новая квартира очень хороша. С уважением, Лаурентас Стоукс».
У нее вдруг испортилось настроение.
— Теперь ты будешь плохо думать обо мне.
Он взглянул на нее.
— Почему?
— Потому что знаешь мой секрет.
— Какой секрет?
Она помахала конвертом.
— Про ребенка?
— Да!
— А разве это секрет?
Уна почувствовала, что впервые за много лет в ее обороне появилась брешь.
— Разумеется, это секрет, — ответила она. — Даже мой муж ничего не знал об этом.
Говард был столь равнодушен в спальне, что даже ее шрама не замечал.
— И должна тебе сообщить, что уж никак не предполагала, что в конце жизни разболтаю свой секрет.
Но вот она разболтала, и теперь почувствовала опустошение в теле, пустую камеру, которую требовалось заполнить.
— А почему вы назвали вашего сына Лаурентас Стоукс?
— Имя ему дала Мод-Люси. Я хотела назвать его Иосиф — в честь мужа Марии, непорочной девы. Мод-Люси увезла его к себе в Граньярд и там воспитала среди своей родни.
— Вы с Виктором поженились? — спросил мальчик.
— Разве сумасброда пришпилишь к своей юбке? — Она погладила конверт. — После того как Мод-Люси увезла Лаурентаса в свои яблочные края, в прекрасную жизнь, я два года сортировала тряпье на целлюлозной фабрике, а потом мама отправила меня в Портленд на курсы секретарей в колледж Брукса, а потом я вышла замуж за вдовца Говарда Стэнхопа, он был старик — тридцать девять лет.
Мальчик ничего не говорил, только не сводил с нее доброго взгляда.
— Жизнь с Говардом была, скорее, несчастьем, — призналась она. — Это тоже секрет, пожалуй.
— Я умею хранить секреты, — сказал мальчик, глядя на нее так пристально, что она почувствовала себя раздетой — в хорошем смысле, словно сбросила дряхлость и стыд.
— Ну, довольно, — заметила она. — Посмотри, сколько в этом списке имен. Не думаю, что я когда-либо смогу вступить в соревнование. Не в этой жизни.
— Вы очень даже можете победить, — сказал он. — От вас требуется только одно — не умирать.
— Это, мой юный друг, легче сказать, чем сделать.
Мальчик положил диктофон между ними.
— Говорит мисс Уна Виткус, — объявил он. — Записываем историю ее жизни. Часть номер два.
— Не мог бы ты подыскать другое выражение вместо «история жизни»? Что-нибудь менее торжественное?