— Ты ничего не забываешь, — сказала она. — Замечал это за собой?
— У меня много недостатков, — с сожалением ответил он, глядя на карты. — Так что стало с Виктором, с тем красавцем-блондином из России?
— Самая старая история из этой книжки, — сказала она. — Какой же дурой я была.
Он ждал. С невозмутимым терпением кошки. В этом не было ничего общего с каким-либо недостатком.
— Kūdikis, — произнесла Уна и прижала ладонь ко рту.
— Что такое kūdikis?
Уна внимательно рассматривала мальчика; что могло разбудить ее память; может, его униформа похожа на ту, что носили много лет назад; может, его старинные манеры; может, его глаза с голубовато-серой радужкой выдают возраст и мудрость, которых у него, казалось бы, не может быть.
— Ребенок, — призналась она. Под ложечкой засосало. — Я ни одной живой душе об этом не говорила.
Его пальцы затрепетали.
— У вас родился ребенок? Прямо в цирке?
Она нежно прикрыла его пальцы своей рукой. Он положил ладони под себя и сел на них. И ждал.
— Я вернулась домой после побега, — тихо сказала она. — Обесчещенная.
Он продолжал ждать. Она сосредоточилась. На кухне стояла тишина. Во дворе тоже. Воздух, свет, пыль на подоконниках, имена, имена в списке.
— Ты знаешь, откуда берутся дети? — спросила она.
— Дети берутся из спермы и яйцеклетки, — мальчик ответил, не шелохнувшись.
— В общем, у меня родился ребенок, — продолжила она, сама не понимая зачем. — И я отдала его.
Его пальцы снова пришли в движение.
— Что с ним сейчас?
— Он врач.
Мизинец загнулся.
— Какой врач?
— Хирург.
Безымянный.
— Что оперирует?
— Сердце, насколько я помню.
Средний.
— Как его зовут?
— Лаурентас.
Указательный.
— А фамилия?
— Лаурентас Стоукс.
— Это же фамилия вашей учительницы. Мод-Люси Стоукс — так звали вашу учительницу, которую вы любили больше, чем свою маму.
Она хлопнула его по лбу, ни в чем не повинному.
— Тебе и диктофон не нужен. У тебя память размером со слона.
— Вашему ребенку сейчас девяносто лет.
Большой палец не загнулся. Возможно, мальчик не знал, к какой категории отнести этот факт.
— Девяносто? — потрясенно переспросила Уна.
Конечно, мальчик прав. Она встречалась с Лаурентасом всего один раз — если не считать дня его рождения — в 1963 году, и он законсервировался в ее памяти как мужчина средних лет, красивый, мужественный, похожий на Виктора. Какое-то время они переписывались — многозначительные короткие письма подписывали полным именем с фамилией, потом переписка свелась к обмену рождественскими открытками время от времени.
Уна встала, ощущая на себе взгляд мальчика. Достала из шкафа пакет.