— Конечно, — оживился Артем. — Я же ей помогал. А я тоже рисую. Альбина подарила мне краски и альбом. Хочешь посмотреть мои рисунки?
Вытащив из шкафа альбом, мальчик сел на диван и принялся показывать рисунки, давая подробные пояснения к каждому:
— Это наш Уголек. Он сидит на крыше сарая и собирается прыгнуть за воробьем. Это Шарик, он в будке живет. А это Сережка.
— Сережка — это кто? — поинтересовался Алексей, и Артем принялся рассказывать о своем приятеле.
— А вот твой дом. — Мальчик ткнул пальцем в страницу. — Узнал? Вот елки, а вот сорока на дереве. А там, видишь, заяц.
— Хороший заяц получился. И сорока тоже отличная. А это кто?
— Девочка. Маринка.
Альбина, затаив дыхание, стояла и смотрела на них, пораженная неожиданной теплотой, зазвучавшей вдруг в голосе Алексея. Взгляд его лучился нежностью, и в то же время ощущалась в нем какая-то непонятная, затаенная боль. Оба они, и мужчина и ребенок, были поглощены рисунками и не замечали, что за ними наблюдают.
Потом они сидели все втроем за круглым столом и ели яичницу с ветчиной. На коленях у мальчика пристроился котенок, выпрашивающий кусочки. От этой идиллической картины «семейного» завтрака у Альбины стало так мирно и спокойно на душе, что она забыла о психе с ножом и обо всех своих неприятностях: о тех, что ей довелось пережить, и о тех, которые, вероятно, ждали ее в недалеком будущем. В эту минуту все волнения, горести и тревоги отступили, рассеялись, как туман.
Когда Артем убежал в сад вслед за Угольком, Альбина, собрав со стола тарелки и чашки, понесла их на кухню. Алексей отправился следом, встал возле двери и, опершись здоровой рукой о косяк, негромко произнес:
— Спасибо тебе. Если б не ты, я бы, наверное, умер.
Она, смутившись, ответила:
— Благодари котенка. Это за ним я потащилась в лес с куском ветчины. Если бы не он, никакие силы не заставили бы меня выйти из дома в такую жуткую темень.
— Даже если бы ты знала, что там, под кустом, валяется воин, покрытый боевыми ранами, все равно не пошла бы? — усмехнулся Алексей.
Альбина почему-то еще сильнее смутилась, почувствовала, как краска заливает ее лицо, и рассердилась на себя, а заодно и на него. Эта особенность — краснеть по любому поводу — всегда огорчала ее и злила.
— Тогда, конечно, пошла бы, — пробормотала она, не поднимая головы от эмалированной миски, в которой полоскала чашки.
Весь день, до самого вечера, Тема пробыл у нее в доме, забыв о своих приятелях и играх. Он ходил за Алексеем хвостиком, заглядывал ему в глаза, что-нибудь рассказывал или задавал вопросы. Альбина не ревновала, понимала, что мальчик тянется к этому мужчине, потому что ему очень не хватает отца. Иногда она замечала устремленный на нее внимательный, испытующий взгляд ребенка и пыталась понять, о чем он в этот момент думает. А потом до нее дошло: у него тоже возникла иллюзия. Они семья, дружно живущая в скромном домике на краю деревни.