— Да, я постараюсь, — ответила Оксана с трагическим надрывом и подумала: «Скорей бы уж вы его нашли! Только когда он окажется в земле, я буду спокойна».
Наконец сыщик ушел. Закрыв за ним дверь, безутешная вдова скорчила недовольную рожицу, достала из бара початую бутылку коньяка и плеснула немного янтарной жидкости в рюмку. Потом заметила свернутую телеграмму, лежащую за фужерами из богемского стекла, достала ее, перечитала и порвала со злобой на мелкие кусочки. Кому она теперь нужна, эта телеграмма и эта Лариса? Кирилл умер, так что придется Ларисе выкручиваться самой.
Тут Оксана вдруг вспомнила о сыне своего покойного мужа и ужасно расстроилась. Как же это она про него забыла? Неужели теперь придется делиться с ним?
Может, и не придется! Нужно посоветоваться с Олегом. Пусть узнает, как в такой ситуации лучше поступить. Наверняка у него есть на примете какой-нибудь ловкий крючкотвор.
Убитая горем вдова поднесла к губам рюмку, понюхала и скривилась. Коньяк она не любила, но вина в доме не было, а ей безумно хотелось снять напряжение, вызванное долгой беседой с дотошным следователем.
На опознание Оксану пригласили через неделю, когда она уже и надеяться почти перестала, что тело мужа когда-нибудь выловят из реки.
Мент, не Кротов, а другой, огромный мужчина с пухлым и красным то ли от долгого пребывания на солнце, то ли от постоянного употребления алкоголя лицом, посмотрел на Оксану сочувственным взглядом и предупредил, что тело долго пролежало в воде. В предчувствии не слишком приятного зрелища она поежилась, вздохнула, достала из сумочки полфлакона любимых Incanto Charms и, щедро плеснув духи на носовой платочек, пошла за опером.
То, что она увидела, совсем не было похоже на Кирилла, но ведь мент предупреждал… Однако ужаснее всего был запах. Тошнотворный, омерзительный, он настойчиво лип к ее телу, окутывал с ног до головы, проникал глубоко в легкие. Оксана плотно прижала платочек к носу, но это не помогло: запах перебивал нежный аромат духов. Легкий завтрак, съеденный утром, подступал к горлу. Отвернувшись от распухшего, не похожего на человеческое, тела, Оксана, не отнимая платка от лица, выдавила дрожащим голосом:
— Это он.
После этих слова она бросилась вон из ужасного помещения, но едва шагнула за порог, как все, что было у нее в желудке, изверглось на пол. От стыда, страха и отвращения Оксана заплакала.
Оперативник остался невозмутим. Когда рыдания вдовы стихли, он мягко, но настойчиво спросил:
— Вы уверены?
Оксана отнюдь не была уверена, она и лица утопленника толком не разглядела, не до того было, но очень уж хотелось, чтобы это был именно Кирилл. Всхлипнув в последний раз, она вытерла слезы платком, потом сердито взглянула на своего мучителя и произнесла твердо: