– Знаю и это тоже, – подтвердил я.
– Но есть любовь настоящая – чувство, зарождающееся в сердце и подчиняющее себе разум. Из-за него люди делают и то, о чем мы говорили, и многое-многое другое. Мало того, даже боги терпят наш мир из-за любви. Но это несчастная любовь.
– Почему?
– Потому что мир несчастен, – ответил Ганнис. – Если мир несчастен, как может быть счастлива любящая его сила?
Мне в то время казалось, запросто. Я же мог, например, лить воду на муравейник, чтобы поглядеть, как разбегаются крохотные коричневые солдаты – и был при этом вполне счастлив. Я воображал, будто я муравьиный бог и уничтожаю потопом их главный город. Но я ни разу не задумывался, что воображали при этом муравьи.
Выходит, быть богом означало не получать удовольствие от игр, а, наоборот, печалиться? Но зачем тогда вообще лить воду на муравейник? А боги ведь постоянно ее льют. Или одни боги льют, а печалятся другие?
– То есть боги несчастны? – спросил я.
– Я не был богом, – ответил Ганнис. – Но слышал от мудрых, что для богов счастье и несчастье подобны игре. Они опьяняются ими, как люди опьяняются вином и маком.
– Как можно опьяняться несчастьем?
– Нам сложно понять, как такое может быть…
Ганнис встал и поправил фитиль лампы, горевшей на стене. В этом не было особой нужды, но он часто так делал, когда хотел отделить одну часть беседы от другой.
– Позволь мне вернуться к танцу, – сказал он. – Ты сможешь говорить с богами на их языке лишь тогда, когда твой танец будет порождать ясные им чувства.
– В ком? В богах?
– Сначала в тебе самом, – ответил Ганнис. – Потом в других людях. И через это в богах.
– Каким образом?
– И ты, и другие – просто щели, сквозь которые боги смотрят в наш мир. Ты должен научиться вести себя так, чтобы боги тебя заметили…
– А я смогу?
– Надеюсь на это. Чувства – твои новые слова.
– Но как можно говорить чувствами? Сказать можно что угодно, правду и неправду. А чувства… Какие они есть, такие уж есть. Разве можно менять их по своему выбору?
– Твое имя – Варий, – ответил Ганнис. – То есть «различный». Это знак, которым тебя отметили боги. Меняться – твоя судьба. Ты учился танцу тела и владеешь им неплохо, но теперь пора подняться на ступень выше.
Он подошел к двери и позвал кого-то из коридора.
Вошел флейтист из Вифинии. Он часто играл матери перед сном, оставаясь с ней наедине, но она не боялась кривотолков, потому что он был стар, хромоног и на редкость безобразен. Однако играл он превосходно и знал много варварских мелодий.
– Сыграй Вария, – сказал Ганнис.
Прозвучало это странно – но я догадался, что он просит флейтиста сыграть мелодию, похожую на меня. Тот заиграл что-то веселое, легкое, и довольно незамысловатое.