– Только не бойся, – сказал он. – Я не из полиции. Я частное лицо. Я следил за твоим другом Фрэнком. Увы, покойным другом. Поэтому в некотором смысле я следил и за тобой. Непредумышленно. Позволь выразить сочувствие твоему горю…
Его лицо изобразило все надлежащие эмоции, причем так старательно, что моя симпатия к нему окончательно укрепилась. Нет, я догадывалась – моя драма вряд ли прожигает ему сердце насквозь (хотя бы потому, что насквозь она не прожигала его даже мне). Но он, во всяком случае, соблюдал приличия очень старательно. Турецкий джентльмен. Впрочем, может быть, здесь такие копы?
– Как долго вы за нами следили?
– Еще со Стамбула.
– Зачем? Те, кто убил Фрэнка, тоже за нами следили.
Он замахал руками.
– О, это совсем, совсем другое. Никакого криминала.
– Мне кажется, подглядывать за кем-то, кто об этом не знает – уже криминал.
– Фрэнк знал, – сказал джентльмен. – Но не возражал. Мы с ним были знакомы. Несколько раз встречались и говорили. Он считал меня чокнутым. Безобидным чокнутым… Но я не чокнутый. Никакого вреда я тебе не причиню. Позволь, я представлюсь – Ахмет Гекчен, профессор в Стамбульском университете. Faculty of letters.
Это что, факультет, где изучают какие-то буковки? Письма? Или литературу? Но спросить было неудобно.
Он протянул мне коричневую карточку с золотым обрезом.
– Там телефон и почта. Обязательно сохрани, это моя частная карточка, не служебная. А ты Александра Орлова, я уже знаю.
Он назвал меня «Александра», как в паспорте. Я всегда представлялась Сашей – значит, он выяснил мое имя в гостинице или где-то еще. Через документы. Если, конечно, он правда не из полиции.
Я спрятала карточку в карман.
– Зачем вы следили за Фрэнком? Что вообще происходит? Вы знаете, почему его убили?
– Ох, как объяснить… Видишь ли, ты можешь… Как бы сказать… В общем, у этой тайны много уровней. И мне надо понять, как глубоко ты в нее проникла. Только тогда я буду знать, как правильно ответить на твой вопрос, чтобы не создать новых проблем.
– У какой тайны?
– У той, которая связана с масками Каракаллы. У великой мистерии…
– Мистерии?
Гекчен сделал серьезное лицо. Преувеличенно серьезное – и я поняла, что он действительно собирается говорить всерьез.
– Скажи, тебе приходилось слышать от Фрэнка словосочетание «Sol Invictus»?
– Да… Выражение я помню. Но не уверена, что правильно его понимаю. Как оно переводится?
– «Непобедимое Солнце». Одно из названий солнечного божества.
– Да, точно. Теперь вспомнила.
– На самом деле эти слова имеют и другой смысл, тайный и очень древний. Про это он говорил?