– Здравствуй, девочка.
Она улыбнулась именно так, как следовало – слабо, грустно и еле заметно, чтобы радость от встречи со мной была как бы оттенена и уравновешена скорбью от недавней потери. Я отметила хирургически точный расчет, восхитилась этой бессознательной мимической эквилибристикой – и только потом поняла, что улыбаюсь в ответ точно так же.
Мы обнялись, и я пустила небольшую слезу. Совершенно искреннюю, конечно – но небольшую и скорее протокольную. Глаза Со тоже мокро заблестели, и мы пару раз всхлипнули. Уверена, что Со в этот момент горевала так же чистосердечно, как я. Но через минуту наши слезы уже полностью высохли.
– Тим скоро будет. Он решает организационные вопросы.
– А что именно мы организуем?
– Вот это я и хочу объяснить, – сказала она, глянула на шофера и нажала кнопку на панели.
Поднялось дымчатое стекло – и отделило нас от переднего отсека машины.
– Это не наша тачка, – сказала Со. – Местная.
– Роскошь.
– Можно недорого нанять, – пожала плечами Со. – Это не роскошь, а ее имитация. Наш век вообще не знает роскоши.
– Жены миллионеров тоже?
– Тоже, – ответила Со. – Знают только жены некоторых диктаторов.
– Почему?
– Стилистические журналы учат, что роскошь – это окружить себя дорогими вещами. Но они лгут. Настоящая роскошь – древняя, истинная – это окружить себя дешевыми жизнями. Вот как Сталин. Или Каракалла… Ой, зря я его вспомнила.
– Ничего, – ответила я. – Я уже отбоялась.
– Правильно, – сказала Со. – Ты помнишь, мы с тобой говорили про Софию в древности?
– Помню, – ответила я. – Радикальный авангард. Светлое будущее.
– Именно. Ты увидела эту церковь глазами ромея шестого века. Сегодня тебе надо повторить тот же трюк, но нырнуть в прошлое намного глубже. Понять, чем это было тогда…
– Что – это? – спросила я.
– Некромантия, – сказала Со.
Видимо, лицо отразило мои чувства, потому что Со усмехнулась.
– Вот видишь. От одного этого звука со стенок твоего мозга сорвалось множество холестериновых бляшек. Именно такие культурные отложения и надо нейтрализовать.
– Это какая-то черная магия?
– Как бы да, – ответила Со. – Но на самом деле нет.
– Так да или нет?
– «Necromancy» – это английское слово семнадцатого примерно века, – сказала Со. – Оно переделано из итальянского «nigromancia», что означает, как ты точно заметила, «черная магия». В Средние века это было такое… как бы служебное церковное колдовство.
– Официальное?
– Не вполне. Разные католические попики, иногда даже сами римские папы, переиначивали в магических целях мессы и молитвы, пытаясь управлять злыми духами с помощью, так сказать, хакнутого христианского кода. Это осуждалось, но распространено было примерно как взяточничество в российских правоохранительных органах.