Горан еле сдерживал нервную ухмылку. До этой секунды фигура Тайпена внушала ему ужас. Он не пасовал даже перед князем, видимо за подобное его и именовали «Ваша Твёрдость». Тайпен всё хотел сам начать лебезить перед ним, пускай даже упасть на колени, но договориться о своей судьбе и о судьбе Тридании. Но теперь благородный Тайпен выступил фигурой совсем не демонической, а самой обычной, человеческой. Он совершил ошибку, недооценил Горана и переоценил себя.
Теперь внутри Горана поднималось пьянящее возбуждение, острившее разум и дающее ему отвагу. В день, когда он избавился от бунтующих бояр, он почувствовал себя нашкодившим щенком, которому вот-вот надают горьких оплеух по щекам. Теперь же, идя по тёмному и тихому ночному замку, окруженный чужеземцами, желающими отнять у него власть, он наконец-то почувствовал себя настоящим князем. Человеком способным на великие дела, вершителем судеб, избранным богами. И это чувство было невероятным. Горан понял, почему за таких как он убивают и умирают.
Во пустом дворе к их процессии присоединились ещё с десяток рыцарей и «жрецы» — босоногие люди, одетые в свободные бело-синие мантии. Лица их были сокрыты массивными капюшонами, но Горану почудилось, что они совсем лишены волосы и бровей, да и вообще каких-либо признаков, позволяющих различить мужчины это или женщины.
Горан поблагодарил судьбу. Жители города по больше части уже спали и не видели этого позорного и пугающего шествия с их князем и чужеземцем во главе. Останься Небеск в городе ещё на несколько часов и скорее всего смог бы уже организовать полноценное восстание, из-за которого Горан мог бы потерять все.
Их путь окончился на старой и заброшенной набережной уже за городом. Луна стояла полная и яркая. Чуть прохладные ветер тормошил одежды. Под едва слышимое тонкое пенье «жрецов», Горана подвели к небольшому каменному постаменту, на котором была установлена церемониальная чаша, наполненная мутно-чёрной жидкостью.
— И что мне делать? — усмехнувшись спросил Горан.
— Когда я закончу речь, Вам нужно будет подойти к чаше, взяться за неё руками, наклонится к ней поближе и посмотреть в неё.
— Просто посмотреть? — недоверчиво уточнил Горан.
— Да.
Горан кивнул и тайком пощупал стилет, спрятанный в рукаве. Тайпен выдохнул, посмотрел на луну, опустился на колени, пощупал песок, поднялся, вдохнул и заговорил на незнакомом языке. Говорил он долго, совершая пасы руками, смотря то на луну, то на гладь воды, то на чашу, то на Горана. Наконец он закончил и кивнул князю.
Горан пожал плечами, нерешительно подошёл к постаменту, под внимательным взглядом Тайпена положил на её холодный металл руки и взглянул. Жидкость в чаше была непроглядной и Горан увидел лишь едва различимое своё отражение.