Из гардероба на мне уже давно нельзя было заметить костюмы. Плотные штаны, раньше использованные для конной езды, кожаные ботинки, лёгкий тёмно коричневый тренч, погода прохладная. Под тренчем тонкая водолазка, волосы уложены пятернёй.
На кухне встречаю бабушку. Она стоит за плитой, что-то готовит. Дед возвышается за столом, перед ним ароматная кружка кофе. Он смотрит что-то на голограмме с сеферона. Какой-то новостной сайт.
В порыве хорошего настроения подлетаю к бабуле, целуя её в щёку.
— Фёдор? — бабушка смеётся, оборачиваясь ко мне, вытирает руки и забрасывает полотенце на плечо. — Кто вы такой мистер? Где мой вечно надутый внучёк? Или простое питание так действует на тебя, делает проще?
— Наверняка, — улыбаюсь в ответ. — Просто хотел сказать, что люблю тебя.
Не знаю, что на меня нашло. Может наконец-то, отпустило напряжение, которое копилось несколько дней нашего пути по разрушенному миру. Меня будто обновили, я стал по другому смотреть на мир. Он мне стал нравится, таким, какой есть. Ведь он ещё живой, ему можно помочь.
Город молит меня. Он жалобно стонет, просит помочь. Его избивают и рушат, поджигают.
— Я тоже тебя люблю милый. — говорит бабушка. — Ты знаешь, что очень изменился? Я читала отчёты твоего отца, ты повеселился на славу, на меня с этих страниц смотрел совсем другой человек.
— А теперь я снова другой, в этом прелесть жизни, у тебя есть возможность выбирать.
— Слова не мальчика, но мужа. — ухмыляется дед.
— Ты бы видел его чуть раньше. — рассказывала бабушка. — Из поместья только целым эскортом выбирался, наряды на дню пять раз менял. Постоянно со своими дружками сидел в Альтамеде. А теперь уже неделю ни разу не попросил денег. Или ты Федя думаешь, что бонусы суммируются? Боюсь это не так.
— Да не нужны мне пока деньги ба, у меня свои остались.
Я вспомнил про Светлану. А на сеферон мне пришло сообщение от Петра. Он писал, что стоит под окнами с другой стороны дома.
Быстро закинув в себя еду, я похрустел хлебным тостом и побежал на второй этаж.
— Стоять! Раз, два! Разворот.
Собравшись было смыться, думал избежать разговора с дедом.
Но он так не думал. Половицы жалобно поскрипывали, когда старик начал подниматься.
— Объясни ка мне Федя вот что. — хитро прищурившись начал дед. — Куда ты пропадаешь, каждый день?
Тем временем мы шли по коридору, прямо к террасе, выходившей своими окнами на рукотворный прудик.
Я стал лихорадочно соображать. Выкрутится не удасться, кого-кого, а вот деда не обмануть. Да и не стоит рисковать, лучше заручится его поддержкой.