Девочка с готовностью устроилась возле очажка. Мальчик по– прежнему держался в её тени. Он чувствовал моё любопытство, несколько раз бросал на меня настороженные взгляды, но ничем своего недовольства не проявлял. Похож, ничего не скажешь. Очень похож!
– Энн, – назвалась я первой на правах хозяйки. – Буду здесь жить какое– то время. Не возражаете?
Мальчик ответил жестом отрицания, – знакомым до боли жестом! Девочка изумлённо округлила глаза и сказала, запинаясь:
– Н– нет...
– Вот и чудно. Можете наведываться ко мне, когда захотите. Но с одним условием, – я подняла палец, и они с готовностью на мой палец уставились:– Никаких, мать вашу, парусов в непогоду!
Они переглянулись друг с другом. Потом девочка кивнула согласно, и мальчик повторил за нею. Память болезненно дёргало от каждого его жеста. Как похож!
– Договорились, – сказала я. – Тогда надо пристроить ваши лодки в ангар...
У них вытянулись лица. Ага, сводку погоды опять не смотрели. Зачем её смотреть? Информ для неженок! Настоящие герои на штормовые предупреждения плюют.
– Детишечки, – ласково сказала я, – оглянитесь, пожалуйста.
Костёр давал иллюзию замкнутого пространства. Когда смотришь в пламя, кажется, что в мире больше нет ничего, кроме огня и очерченного его теплом защитного круга. Но это так только кажется. Стоит только шевельнуться, бросить взгляд за предел, и сразу понимаешь, насколько хрупок маленький мирок, собравшийся вокруг живого пламени.
Над океаном вставала стена громадного мрака. Лиловые сполохи угасающей зари подсвечивали её снизу. Молнии бесшумно чертили замысловатые зигзаги. А ветер стих до еле уловимого колыхания. Плохо...
– В ангар, – коротко приказала я мальчишке. – Берёшь катер, и живо сюда. Доступ разрешаю...
– Принято, – отозвался в сознании невыразительный голос островного домохозяина.
Мальчик сорвался с места. Я затушила костёр. Девочка смотрела на близящуюся бурю и боялась. Правильно боялась, в общем– то.
– Какого лысого зада, – начала я среди неё воспитательную беседу, – ты потащила с собой ребёнка перед непогодой? Что тогда, что сейчас. Чем ты думала?
– Он сказал... он хотел...
– А у тебя где мозги были? – свирепо спросила я. – Кто из вас старше?
– Он, конечно, ему же шестнадцатый пошёл!– возмутилась девочка.
Я выругалась. Или девчонка такая дура. Или не понимает ничего.
– У кого из вас та– горм персональной ответственности? У тебя? Или у пацана? Он останется ребёнком до тех пор, пока к нему не придёт второй каскад родовой памяти. Шестнадцать, двадцать, сорок, да хоть сто, – неважно! Ты – его 'взрослый', он тебе верит, как отцу с матерью. А ты ждёшь от него... Что ты от него ждёшь?