Океан беспокоился, гнал на берег громадные, в белой пене, водяные горбы. Солнце валилось за горизонт, в сиреневую хмарь раннего вечера. Трепал волосы ветер, дышал в лицо озоном близящейся грозы. Огонь удалось развести не сразу. Выложила из камней покрупнее небольшой очажок, руки сами помнили. Рыжее пламя с весёлым треском побежало по сухим стеблям. Дым рвался, припадал к берегу, растекался по камням.
Парусные лодки лихо плясали на волнах, и, чтоб мне сгореть, паршивцы шли против ветра! Сложная наука, требует сноровки. Ребятишки управлялись отменно. Недавнее крушение явно возымело обратный эффект. Это же как надо любить море...
Saĝa hejmo, он же интеллектуальный домохозяин или, как ещё говорят, бытовая электронная система, управляющая островом, вклинился в сознание:
– Посторонние объекты рядом с зоной ответственности. Начать противодействие?
– Я те начну, – огрызнулась я. – Гостевой статус.
– Принято.
Противодействие. На самом деле всего лишь защитное поле, этакий невидимый забор, не подпускающий к острову ближе, чем на десяток нейтральных метров. Настроить систему надо, вот что. А то бубнит как полицейский информ. Нехорошо.
Ребята ловко использовали волну. Она подняла их посудины, аккуратно вынесла на берег и откатилась. Заскрипели по камням днища. И тут же, не дожидаясь второй волны, юные яхтсмены выпрыгнули, вцепились, оттащили. Я залюбовалась до чего слаженно и красиво у них получалось.
Девочка подошла первой, мальчишка держался позади и чуть в стороне. Сразу видно, кто в их паре главный. А если вдуматься, ничего удивительного. Кто она и кто он...
– Будьте достойны деяний своих предков, уважаемая госпожа... – начала девочка на ментасикхре.
Я подняла ладонь, девочка с готовностью умолкла, умница:
– Без формальностей, хорошо? Давай считать, что ты уже сказала всё, что полагается, а я всё, как полагается, выслушала...
Она тихонько вздохнула с явным облегчением.
Радуарский Альянс – невозможная на первый взгляд смесь двух абсолютно разных культур. Собственно, Единый народ Альянса за пол– мегахрона своего существования ушёл от материнских цивилизаций настолько далеко, насколько смог. Однако любовь к вежливой красноречивости, – наследие Оллирейна!– не только осталась, но была старательно выпестована в нечто, на мой взгляд, совсем уже запредельное. Как начнут расшаркиваться... дипломаты... до угасания Вселенной не остановишь.
– Погрейте руки у моего огня, – предложила я, усаживаясь возле костерка.
Фраза прыгнула на язык сама. В памяти внезапно распахнулось окно в пространство Планеты Забвения: сине– зелёные волны Вечного леса, мраморные скалы Убежища, сигнальные огни на Сторожевых скалах, чадящий факел в руке у сына...