– Хорошо, я согласен, что внутреннюю политику надо менять. – И добавил: – Но я всё равно не понимаю Феврального, который вывел 14-летних подростков, практически детей, под дубинки омоновцев на митингах…
«Интересно, значит омоновцев, которые эти дубинки обрушивали на головы детей, он понимает», – устало подумал Захар и зевнул.
Потом их препроводили в другой кабинет, там сидел ещё один сотрудник, в точно таком же затёртом свитере, как и у молодого эшника с камерой. Как будто бы этот свитер у них был вроде второй униформы.
– Ну что, рассказывайте, – сотрудник потёр ладони. – Всё, как было, с самого начала. Как вы знаете, раскаяние облегчает вину, так что в ваших же интересах…
– Я отказываюсь от дачи показаний в соответствии со статьёй пятьдесят первой Конституции>4, – отчеканил Захар.
– Блин, ребят, вы что, киношек насмотрелись? – удивился мент. – Сколько здесь работаю, в первый раз такое.
Дальше он стал умасливать Германа, чтобы тот во всём сознался, мол, это будет засчитано, как смягчающее обстоятельство. Видя, что Герман вот-вот поддастся на уговоры, Захар с силой пнул его ногой под столом.
– Эй, Герман, ты чего? Тебя что, в штабе не проинструктировали? Все наши берут пятьдесят первую статью, это элементарное правило!
– Думаешь? – с сомнением спросил Герман. – Вроде, полицейский всё убедительно говорит.
– Блин, парни, давайте определяйтесь быстрее, а то я уже устал с вами сидеть, – сказал «свитер». – Вы по сути ни в чём не виноваты, а ломаетесь так, как будто двойную мокруху совершили.
Захар быстро набрал номер Полины Каленской, штабного юриста, и дал трубку Герману. Полина вставила Герману таких люлей, что он не только взял «пятьдесят первую», но и стал просить выдать ему копию протокола о задержании.
– Ну вы даёте, – приговаривал полицейский, пока Захар старательно выводил своей рукой на протоколе «в соответствии со ст.51 Конституции РФ давать показания отказываюсь». – Я педофилов и убийц ловлю, а меня тут с вами целый час заставляют ерундой страдать… Вот же, блин, Серёга, вечно под конец дежурства какую-нибудь свинью подложит. – «Серёгой», видимо, звали старшего из патрульных, что задержали волонтёров.
Потом он отвёл их в другую комнату, в которой стоял гибрид принтера и ксерокса, и стал отснимать паспорт Захара и распечатывать копии.
– Листовки хочу напечатать, потом пойду разбрасывать по почтовым ящикам, – схохмил «свитер». Захар улыбнулся краешком губ.
Потом, вернув Захару с Германом рюкзак и все остальные вещи, кроме листовок, сотрудник наконец сказал, что ребята могут быть свободны, и выразил надежду, что те здесь больше никогда не окажутся. Волонтёры покинули отдел часов в пять утра, и если бы действие происходило в деревне, можно было бы сказать, что как раз начали кукарекать первые петухи.