– Ну что, загрузил под завязку? – спросил Захар, когда Митя притащил изрядно потяжелевший рюкзак.
– А то, – ответил Гуляев, – здесь пятнадцать пачек по пятьдесят штук.
Но едва они успели раздать десять листовок, как к ним подошли поспешные (когда не нужно) дяди-полицейские. Захар оказался в уже знакомой ему полицейской «будке», располагавшейся неподалёку, немного в стороне от центральной площади. Он ожидал, что его тотчас же признают, как разыскиваемого «экстремиста», однако ничего подобного не произошло. Более того, мент за компьютером пробил Захара по базам, и поиск не выдал никаких результатов. Ребят хотели уже отпускать, забрав агитку нового образца для «проведения экспертизы» на экстремизм, но тут один из «стражей порядка» вспомнил, что по вопросам, связанным с Февральным и листовками, есть распоряжение звонить специальным людям, которые этим занимаются. Захар уж думал, что пронесло, ан нет. Спустя полчаса ожидания приехали эшники.
– О, Захар! – чуть ли не по-родственному обрадовался один из них. – А мы тебя везде искали! – На фоне вероломного поведения в штабе такая «доброта» выглядела неожиданной.
Он попытался выяснить, почему полицейские сразу не узнали «опасного преступника». И даже вытащил из заднего кармана штанов смятую «ориентировку» на Захара, мол, вот, мы такие рассылали по всему городу. (Вид у ориентировки при этом был такой, как будто эшник вытащил её из гораздо более неприличного места, чем просто задний карман.) Полицейский невозмутимо ответил, что такой ориентировки у них в базе нет. Самым же забавным было то, что согласно закону, по административным делам они вообще не имели права ничего подобного рассылать.
После Захара и Митю «конвоировали» в полицейский участок на Махалина, недалеко от Луговой. В этом отделении Гордеев раньше не был. Когда задержанных посадили в кабинете и достали всю агитку на стол из рюкзака, полицейский спросил, сколько там листовок и нужно ли их считать. Захар пожал плечами, мол, не в курсах. Эшники начали перебирать пакеты, по которым были расфасованы листовки. Захар прекрасно помнил, что в каждой пачке (кроме самой первой) по 50 штук, но для эшников ответ оставался неизменным: «А фиг его знает».
Плюс ко всему блатной, которого взяли понятым, явно «под хмельком», постоянно норовил стопки пересчитанные поронять. Один раз у него даже вышло. Эшники нервничали, а Захар едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Они ещё мало того, что сами сбивались, так Гордеев к тому же «считал» вместе с ними.
Эшник: 23, 24, 25, 26…
Захар (параллельно с ним): 18, 19, 20, 21…