– Ого! Он не имел право так говорить. Никто не вправе решать за другого человека, кого ему любить. – Глаза Алисы запылали гневом.
– А у тебя были романы с женщинами?
Алиса рассмеялась.
– Чего? – переспросила она.
– Слишком откровенный вопрос? Извини. Я иногда сам не думаю, что говорю.
– Нет, это не секрет, я просто не ожидала такого вопроса от тебя. С виду такой застенчивый… такой скромный… такой приличный… – она шутливо подмигнула Захару, отчего тот залился краской. – Мне нравились девушки, было такое. Я не разделяю партнёров в зависимости от пола. Если человек мне нравится, то неважно, какого он пола. А секс – это же просто продолжение духовной близости.
– О!.. – поразился Захар. – «Секс – это просто продолжение духовной близости». Как хорошо ты сказала! Надо записать.
Они говорили ещё долго и много, и выяснилось, что у них действительно родственные вкусы в музыке. Они обсуждали группу «Наутилус Помпилиус», отдельно припоминая каждую знаковую композицию – «На берегу безымянной реки», «Прогулки по воде», «Эта музыка будет вечной», «Золотое пятно», «Взгляд с экрана», «Я хочу быть с тобой», «Жажда», «Красные листья», «Утро Полины»… Алиса обожала группу «Flёur» – украинский дуэт двух дивноголосых сестёр, правда, знала её совсем по другим песням, чем Захар. Захар обещал скинуть свои избранные. И самое неожиданное совпадение – они оба считали своей любимой пластинкой Акинчева альбом «Танцевать»! Правда, Алиса кроме неё ничего не слушала (только этот диск, как она говорила, ей ставили в детстве, и там все песни – все девять – идеально попадают в настроение), а Захар слушал всю дискографию, но этот альбом был самым первым, и так и остался непревзойдённым. В среде поклонников Акинчева сильнейшими его альбомами назывались многие другие, но никогда – этот, и Захар даже было думал, что он какой-то ненормальный и у него очень субъективное восприятие музыки, но вот же – нашёлся человек, который чувствовал и оценивал теми же категориями, что и он.
Потом они легли в постель. Алиса на верхний ярус, как обычно, а Захар – на нижний. Алиса стала ему читать свои стихи, которые писала в подростковый период, и перестала писать уже несколько лет. Слушая её, Захар застыл с открытым ртом – девушка оказалась настоящим поэтом, и поэтом более талантливым, чем он. В её душе было настоящее сокровище. И ему было безумно жаль, что она перестала писать стихи. Он слушал её заворожённо, но как ни старался, ничего не запомнил, кроме первой строчки. Первая строчка, которой начиналось последнее из написанных стихотворений, считавшихся ею удачными, была такой: «По-зимнему холодно говорим…» Сразу же, в одной строчке – и образ, и настроение. Талант захоронен в могиле рутины.