Результаты этого нежданного похода двух мичманов, с промерами глубин, береговыми ориентирами и прочими заметками очень пригодились при разработке штурма японской базы. А сами мичманы, чуть позже досрочно произведенные в лейтенанты, смогли его эффектно повторить, так сказать «на бис».
После ухода если не всего, то по крайней мере большей части японского флота от Мозампо в направлении Сасебо штурм этой крепости становился теоретически невозможным в данный момент. В штабе эскадры считали, что, учитывая неудачные действия по перехвату возвращавшегося отряда Небогатова, последовавшие затем маневры у Сахалина и обратный переход из северных вод к Цусиме на большом ходу и все сопутствовавшие этому движения, теперь японским главным силам требовалась полная бункеровка и кое-какой обязательный ремонт механизмов.
Исходя из этого, виделось маловероятным, что в ближайшее время они предпримут активные действия. Следовательно, атаку придется отложить на более подходящий момент. Это было нам даже выгодно. Появлялось время, чтобы заняться ее тщательной проработкой и подготовкой. Тем более что Филиповский настаивал на необходимости кое-каких серьезных работ в кочегарках и машинных отделениях. Не все ладно было и с артиллерией.
Воспользовавшись оперативной паузой, большую часть эскадры вывели во «временный резерв». Экипажи получили приказ немедленно приступить к первоочередным ремонтам, организованным в три восьмичасовые смены, с обязательным отдыхом на берегу всех не занятых.
Предоставленные механиками списки необходимых для этого материалов сверялись со всем, что имелось на складах и во флотских магазинах на Цусиме. Что находили, выдавали немедля, а все остальное быстро занесли в специальную ведомость, которую вместе с остальной штабной корреспонденцией отправили с быстроходным транспортом «Воронеж» во Владивосток уже вечером 21 июля.
Благополучно прорвав японскую ближнюю блокаду вдоль самого берега Кореи к рассвету 22-го, «Воронеж» принял мористее и продолжил движение полным тринадцатиузловым ходом, что, имея пустые трюмы, было не сложно. Около семи часов утра видели дым какого-то судна справа по траверзу, но от него удалось уклониться. А уже к полудню следующего дня, ведомый тральным караваном, «гонец» вошел в пролив Босфор-Восточный, встречаемый приветственными семафорами с батарей.
Немедленно ошвартовавшись к стенке завода, пароход приступил к бункеровке, а прибывший на нем спецкурьером флагмех Стратанович сразу отправился к контр-адмиралу Греве со списком и почтой. Уже оттуда выслали нарочного, для доставки нескольких привезенных срочных депеш на телеграф.