Я пробую овощную лазанью. Очень вкусно.
Я смотрю на руки. На одной из них написано: «Флора, будь храброй». Больше ничего на руках не написано. Я осматриваю руки от кистей вверх, не слишком хорошо понимая, зачем это делаю. На них ничего нет. На внутренней стороне руки повязка, приклеенная пластырями, и я начинаю отдирать ее.
– Не надо, – останавливает мать. Она поворачивается к отцу. – Я собираюсь выяснить, как можно свести эту татуировку, – говорит она ему. – Незачем телу напоминать ей о необходимости быть храброй каждый раз, когда она смотрит на руку.
– В самом деле?
– У нее могут возникнуть идеи.
У меня нет идей.
Никаких идей.
Картинка постепенно становилась четче и яснее.
Родители оба были одеты в черное. Они выглядели серьезными. По макияжу и парфюму мамы я предположила, что они куда-то собираются.
– Куда вы идете?
– Никуда. Тебе пора в постель, Флора.
– Я не хочу в постель. Я не устала.
– Тебе пора принять лекарство.
Она отвела меня в мою комнату – вверх по лестнице и еще раз вверх по лестнице – где все стены розовые, белая мебель, розовые занавески, розовое одеяло и доска с фотографиями людей. Эти люди – мужчина, женщина и я. В комнате коробка с «Лего», куклы и плюшевые мишки.
– Почему бы тебе не переодеться в пижаму, радость моя? – сказала она. Пока я переодевалась, она отсчитала таблетки. Из ниоткуда появился стакан с водой. Она протянула мне воду и дала таблетки. Я проглотила их все, одну за одной, запивая каждую глотком воды.
– А теперь в постель.
Я забралась под одеяло и опустила голову на подушку. Мама вложила мне в руки плюшевого мишку.
– Спи, дорогая.
Она поцеловала меня в лоб и прошептала:
– Прости меня, Флора. Мне очень жаль. Я знаю, что это неправильно. Твой папа прав. Но я не могу потерять еще и тебя. Не могу.
Я закрыла глаза и погрузилась в темноту.
Я проснулась. По краям занавесок пробивался солнечный свет. На мгновение мне показалось, что я в том месте, где никогда не темнеет, даже ночью, где свет пробивается из-за жалюзи в три часа утра. Но по ночам всегда темно, значит, такое место не может существовать. Солнечный свет, вероятно, означал, что наступил день.
На подушке возле моей головы лежал блокнот. Я взяла его, открыла и начала читать.
Ты Флора Бэнкс.
Тебе1617 лет, ты живешь в Пензансе, в Корнуолле. Когда тебе было десять лет, в твоем мозге выросла опухоль. Хирурги вырезали ее, когда тебе исполнилось одиннадцать. Вместе с болезнью исчезла часть твоей памяти. Ты помнишь, как делать многие вещи: заваривать чай, включать душ, и помнишь свою жизнь до болезни, но после операции ты потеряла способность запоминать.