Сергей Никодимович решил принять участие в судьбе своего отпрыска. Он отлично понимал, что являться и возглашать: «сынок, я твой настоящий папа, обними же меня!» попросту глупо. Пошлют его с такими предложениями, куда Макар телят не гонял.
Являться к бывшей любовнице?
С тем же результатом? Тут кому-то летающих ваз не хватает? И бабских истерик?
Ну-ну…
А вот незаметно поучаствовать в распределении… помочь с выслугой, проследить, чтобы его сына – официально сына мещанина, купца, не затирали…
Это Сергей Никодимович мог. И сделал.
Это была середина истории. А ее конец…
Когда Храмов понял, что умирает, он решил таки щелкнуть по носу своих родственников. Он уходит, он больше никого не потеряет, а его наследник…
Сын?
Внук.
Его кровь, его родное существо, чего греха таить, для него это было важно. Мне сделали предложение – и я согласилась.
Так и появился на свет Андрейка.
* * *
– А меня в известность поставить никто не собирался? – проскрежетал Благовещенский. Глазами он сверкал так, что можно было вместо маяка ставить. Но сдерживался, надо отдать ему должное.
– Зачем? – удивилась я. – Вы провели ночь с красивой девушкой, неприятных впечатлений у вас не осталось, ну а последствия… их тоже расхлебали без вас. Не случись этой встречи, так и прожили бы вы себе спокойно еще сорок лет.
– И никогда бы не узнал о сыне?
За следующие слова мне хотелось себя укусить. Но… из песни слова не выкинешь. А прояснить этот вопрос было необходимо.
– Смерть дочери у вас не вызвала таких эмоций, как рождение незаконного сына.
Александр мертвенно побледнел. И судя по движениям рук, представил, как сворачивает мне шею. Но к его чести сдержался.
Сделал глубокий вдох, выдохнул…
– Настало и мое время рассказывать сказки, да?
– С удовольствием послушаю, – кивнула я.
Четвертая сказка получилась грустной.
Детство у Александра было замечательное. Родители не стали скрывать от него правду, поговорили с ним, когда мальчику было лет десять, открыли ему секрет, но это ничего не изменило. Даже зная о своем происхождении, он не сильно задумывался. Какая там разница, кто его сделал, если у мальчика есть все, нужное ему для счастья?
Самый лучший отец в мире.
Самая любящая мать.
Братишки и сестренки, которых обожал Александр. Но…
Вечно это коротенькое двухбуквенное препятствие любым планам.
Что поделать, если у Александра не было ни малейших способностей к торговле? Вообще!
Он не мог различить шелк и бархат… ладно, мог, но разобраться в их качестве, к примеру, отличить товар первого сорта от второго или второго от третьего…
Он старался, упирался, ломал себя через колено, и все равно получалось вчетверо хуже, чем могло бы! Родители это видели. И однажды решили поговорить с ним.