— Спасибо, — сказала она. — Я в курсе, что ты взял печатную машинку, но ты рискуешь на несколько дней при свечах сидеть, еду даже разогреть не сможешь.
У меня для этого походная печка есть. Этот ответ так и вертелся у него на языке, но он бы вывел ссору на новый уровень. Ему бы припомнили, что он никогда не прислушивается к ней, и все в таком духе.
— Наверное, походной печкой сможешь обойтись, — сказала она уже более спокойным тоном, — Но говорят, будет не просто ветер, а ураганный ветер. Повалит деревья, и ты там застрянешь, выехать даже не сможешь.
«Я и не собирался никуда выезжать,» — подумал он, но снова промолчал.
— Да, ты хотел туда как раз уехать на две-три недели, — сказала она, — но одним таким деревом тебе запросто может крышу пробить. Провода точно пообрывает, и останешься ты там без связи и без света. А если с тобой что-нибудь случится?
— Да ничего со мной не…
— Ну не с тобой, а у нас если что-то случится?
— Ты справишься, — сказал он. — Не будь я уверен в этом, я бы вот так не сорвался в такую даль. Сестра твоя рядом. Ну и потом, ты же знаешь, как в этих прогнозах любят все преувеличить. У них пятнадцать сантиметров снега — это уже буря столетия. Просто рейтинги накручивают. И с этим — так же. Вот увидишь.
— Ну, спасибо, что мне, женщине, все разжевал, — сказала Люси ничего не выражающим тоном.
Вот они и добрались до болячки, которую Дрю так надеялся не задеть. С его забитым носом, больным горлом и заложенным ухом. Не говоря уже о голове. Если бы не его дипломатичный настрой, они бы уже вовсю спорили, кто кого умнее. А дальше они (скорее, она) перешли бы к теме патриархата. По данному вопросу Люси могла распространяться бесконечно.
— Знаешь, что я думаю, Дрю? Я думаю, что, когда мужчина говорит «ты же знаешь» — а вы постоянно так говорите — имеется в виду «я знаю, а вот ты слишком тупа, чтобы это понять. Вот я тебе, женщина, и разжевываю».
Он вздохнул и подавил уже рвавшийся наружу кашель.
— Ты серьезно? Давай не будем, а?
— Дрю, мы уже.
Усталость в ее голосе, как будто он — глупое дитя, не способное усвоить простейший урок, взбесила его.
— Ладно, Лю. Тогда я тебе еще кое-что разжую. Я почти всю взрослую жизнь пытаюсь роман написать. Знаю ли я почему? Нет. Я только знаю, что мне это нужно. Мне это необходимо, и я этого добьюсь. Это очень, очень важно. И ты хочешь, чтобы я рискнул этим шансом.
— А я и дети не важно?
— Конечно, важно, но что, обязательно надо выбирать?
— Я считаю, да, надо. И ты только что выбрал.
Он засмеялся, и смех перешел в кашель.
— Вот же драму развела.