Локоть выше держи, бестолочь! Еще выше! Движение должно от груди идти! Не кулаком бьешь!! Вот ведь дал Господь ученичка! Стоп!
Андрей, тяжело дыша, опустил мечи и сделал шаг назад, выходя из зоны проекции симулятора. Седой старик с длинными волосами, перехваченными по лбу плетеным кожаным ремешком и заплетенными на затылке в тугую косу, недовольно подошел к землянину и свирепо постучал ему по лбу своим крепким, сухим кулаком.
— Ты думать будешь или нет? Это движение режущее, режущее… ну сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты запомнил? Здесь не ударить нужно, а полоснуть!
— Да понял, понял, — досадливо сморщившись, оправдывался Андрей, — увлекся просто. Там же сначала замах шел, вот у меня и получилось… ну рефлекторно. Набранную энергию не захотелось терять.
— Вот на этом-то таких, как ты, и ловят! — рявкнул старик, взмахнув своей единственной рукой. — Бьекам весь, как танцуете! Энергию он терять не захотел… да эту твою связку любой более-менее держащий в руках клинок фехтовальщик еще за пару дирсов увидит. И что тогда? Тут даже парировать не надо — пустил удар вдоль наружной части лезвия, а как тебя поведет — укол в подмышку, и все!
— А я с людьми драться не учился, — огрызнулся Андрей. — Только с тварями.
— И как, все правильно рассчитал? Действительно с людьми драться не понадобилось? — ехидно прищурившись, поинтересовался старик. — Или все-таки где-то маху дал? — После чего покачал головой и сноровисто ухватил землянина своей единственной, но невероятно сильной рукой за кисть.
— Пульс — сто восемьдесят ударов, нормально. Давай по новой всю серию, и на этот раз постарайся без ошибок. Не надо танцевать. Надо драться. Противник должен не только каждый удар, но каждое твое движение воспринимать как откровение, как что-то неожиданное, невозможное, невероятное… Иначе тебя довольно скоро добьют.
— Ну не знаю, — огрызнулся Андрей, — вряд ли в Коме найдется еще один такой идиот, как Селистерв Кумла, который снова решит зарезать меня этим ножиком.
— Найдется, и не один, бестолочь. Причем слухи о том, что ты прикончил этого урода, их число Только увеличили. Слава — она такая вещь, делает тебя не только знаменитым, но и лакомой мишенью. Так что вперед-вперед, работать, работать…
Ну да, тасхватка в баре «Белолобого красавчика», во время которой он почти умер, принесла ему очередную волну славы. Причем едва ли не большую, чем любые предыдущие. Хотя в этот раз его заслуги в этом почти и не было. По существу, единственной его заслугой за все время схватки было то, что он… не дал себя сразу убить. Все остальное сделали другие люди. А слава отчего-то досталась ему.