Чтобы стать раввином требуется получить высшее религиозное образование и пройти обряд рукоположения (пр^р [смиха]). Это ученое звание дает право возглавить паству общины, преподавать в религиозном училище (йешиве) и быть членом религиозного суда.
А Бабель своего персонажа вначале три раза называет «рабби», затем «цадик», и потом еще три раза «рабби».
Буквально слово «цадик» (р^х) означает «праведник», но имеется и специфическое значение: «духовный вождь хасидской общины». В глазах своих приверженцев цадик превосходит любого раввина, хотя определенные требования к нему все же предъявляются — например, обязательное умение читать и писать. Но и это требование, если вдуматься, не слишком серьезно — среди еврейских мужчин в России и Польше неграмотных просто не водилось.
Поэтому главным достоинством цадика был дар непосредственного общения с Господом. Со временем стали цениться и другие качества, прежде всего происхождение из рода знаменитого в прошлом цадика. Так появились хасидские династии. А своих цадиков хасиды стали называть «рабби»…
В дневнике Бабель специально отметил, что имени житомирского цадика не разобрал. Но в книге сообщил, что цадик этот — последний представитель Чернобыльской династии и назвал его имя: рабби Моталэ Браславский. Что совершенно невозможно: все цадики Чернобыльской династии носили фамилию Тверский>{266}. Зато имя Браславский сразу, даже обладающему самыми элементарными познаниями о хасидизме, раскрывает суть: рабби Моталэ — потомок знаменитейшего цадика рабби Нахмана из Брацлава (1772–1810), правнука самого Исраэля Баал-Шем-Това (1700–1760), основателя хасидизма.
Вот только приходится отметить, что у Нахмана из Брацлава потомков быть не могло — он умер бездетным>{267}. А перед смертью завещал похоронить его на еврейском кладбище, где покоились жертвы чудовищнейшей Уманской резни 1768 года — кульминационного события гайдамацкого восстания, известного под названием «Колиивщина». Сколько тогда в Умани погибло евреев, в точности не известно, но счет шел на тысячи.
«Души умерших там за веру, — сказал рабби Нахман, — ждут меня».
С тех пор и до сегодняшнего дня община брацлавских хасидов существует без духовного лидера. И противники издевательски называют их «хасидами мертвого ребе»>{268}.
А вот, как описывает Бабель дом рабби Браславского:
«— Здесь, — прошептал Гедали и указал мне на длинный дом с разбитым фронтоном. Мы вошли в комнату, каменную и пустую, как морг».
Каменным может быть дом. А здесь «каменной» названа комната… Странно… Далее о комнате сказано, что она пуста. Но в этой самой комнате: