_____________________
Бурышкин исполнен энергии. Он — свидетель.
_____________________
Аборт у Галички прошел благополучно. Она слаба и нежна. Муж Шурика поступил инструктором в красную армию, участвовал в каких-то боях на внутреннем фронте, получает фунт хлеба в день, очень весел, вернулся с нехорошей болезнью. Шурик лечится у дорого>{372} врача и капризничает. Подпоручик говорит, что теперь все больны.
_____________________
Генерал сводит знакомство с провизором Лейбзоном. Генерал слаб, исхудал. Ему начинает нравиться еврейская предприимчивость.
_____________________
Не оправившуюся от болезни Галичку навещает Лида. Она подурнела, служит секретаршей в Смольном, на нее очень действует весна. Она говорит, что женщине трудно устроиться теперь. Железные дороги не действуют, нельзя поехать в деревню.
Бабъ-Эль
Легко заметить, что текст повествования графически расчленен (при републикации межстрочные черточки были заменены пробелами). Как это понимать? Перечитаем фельетон и убедимся, что отделены друг от друга не реплики действующих лиц, а эпизоды. А это значит, что перед нами не фельетон, не пьеса, а киносценарий!
Тогда дополнительный смысл обретает и подзаголовок: старому жанру пьесы («Диалог») противопоставлено «Нечто современное» — кинематограф. И Бабель (пока обращая все в шутку) делает первый шаг в эту неведомую для себя область.
Давно ходит слух, что в последние годы жизни Бабель писал (и, скорее всего, не дописал) роман о чекистах. А самые догадливые говорят даже, что роман этот и стал причиной ареста и казни писателя… Вот только ничего конкретного по этому поводу (даже название романа) никто сказать не мог.
Так что нетрудно представить себе волнение исследователя при встрече с человеком, который знал подробности…
Февраль 1974 года, Центральный дом литераторов, 3 часа дня. За столиком Алексей Каплер. Кофе, пирожные… И внимательнейший слушатель — Сергей Поварцов. Никаких особых надежд он, понятно, не питает, но для порядка все-таки задает вопрос:
«…я спросил о романе. Быть может, Бабель мистифицировал современников? „Нет, почему же, — живо отреагировал Каплер — я хорошо помню, что однажды присутствовал на вечере, где Бабель читал отрывок из романа…“».
Исследователь хватается за карандаш и записывает, записывает…
«Как-то (вскоре выяснится, что в 1937 году — Б.-С.) мне позвонил Илюша Бачелис и сказал, что сегодня вечером у него на квартире (в Оружейном переулке в Хамовниках — Б.-С.) Бабель будет читать новые вещи. <…> Илюша в это время ведал искусством в „Комсомолке“, его хорошо знали в писательских и журналистских кругах»…