Перед нами снова пьеса о проклятом Западе, написанная с чужих слов.
Возможно, что автором был Павлов Георгий Юрьевич (1885–1958), настоящая фамилия — Павиланис. С псевдонимным однофамильцем его объединяет плодовитость — в Драмсекцию он прислал еще шесть пьес, не менее, чем по 3 акта каждая («Шагин-Гирей», «Цена победы», «Безумство храбрых» (драматическая поэма), «Одна ночь», «Лира и меч (Шандор Петефи)», «Ступени»…). А отличает то, что Павлов Г. был откровенный графоман. Оттого, наверное, при всем изобилии благих намерений, ни одна его пьеса не увидала ни печати, ни сцены.
V
Архивисты полагают, что среди литконсультаций авторам на букву «П» Бабелю принадлежит еще одна — по поводу водевиля Евгения Пермяка и Евгения Бегака «Золотая рыбка»>{476} Но это ошибка — и почерк не тот, и содержание ниже всяких похвал… Одно общее — зеленые чернила! Но это, согласитесь, не аргумент… Хотя само изобилие зеленого цвета наводит на размышления. Скорее всего, такими чернилами снабжали Драмсекцию, и литконсультанты писали свои отзывы прямо на месте, не отходя от кассы… В буквальном смысле.
VI
Б. Бобович. Навсегда.
Материал для пьесы очень хорош, но готового произведения мы еще не имеем; это, повидимому , хорошо сознает сам автор, сообщающий в препроводительной записке, что пьеса подвергается коренной переделке.
Работая над новым вариантом<,> т. Бобович должен позаботиться о том, чтобы т. наз. «одесский язык», к услугам которого он часто прибегает<,> — [никогда] всегда оставался бы только средством, никогда не становясь целью.
Введение в текст [жаргона местного] местного жаргона — (если это, конечно, требуется обстоятельствами) — налагает на пишущего дополнительные обязательства в отношении чистоты языка во всем произведении.
Против этого правила т. Бобович часто грешит, употребляя иногда выражения, не только несвойственные духу русского языка, но и просто неправильные. Работая над новым вариантом пьесы<,> — т. Бобович должен объявить этому злу жестокую войну.
И. Бабель
4.9.38.>{477}
Рецензия написана от руки и снова зелеными чернилами. Кроме Союза писателей Бобович отсылал свою пьесу и по другим адресам — в Главрепертком при Комитете по делам искусств при Совнаркоме СССР, в сам Комитет по делам искусств (дважды — в январе 1937-го, а потом в ноябре — исправленную и дополненную…)>{478}, но успеха так и не добился. О самом Борисе Владимировиче Бобовиче можно рассказывать долго… Одессит, перебравшийся в Москву. Будучи всего на 2 года младше Бабеля, пережил его на 35 лет. Но за долгую свою жизнь выпустил, как полагают