- Мне все равно, ты здесь, ты ему и скажешь.
Скрежетнув зубами, десятник развернулся и почти побежал к стоящему у костра большому шалашу, покрытому циновками из тростника.
Нырнув в него, он пробыл там совсем немного и, также рысью вернувшись, с неохотой поклонился и прошипел.
- Купец Бооргуза приветствует тебя, и спрашивает, с чем ты пришел?
- Драться не хочу, говорить хочу.
Кивнув в ответ, он еще ниже поклонился и, помедлив, процедил.
- Будь гостем в нашем лагере, Ходок.
- Я Ходок, я гость.
Проводив меня сквозь расступающихся орков, он оттянул полог, закрывающий вход и, поклонившись, пропел в глубину.
- Ходок, вождь Диких, - и, шагнув в сторону, пропустил меня в шалаш.
Войдя внутрь, в сгущающемся полумраке я огляделся.
Застеленный циновками пол и в дальнем от входа углу сидящая на полу темная фигура, закутанная в плащ, на голове широкополая шляпа со свисающими по краям бахромой бусы из мелких косточек. Странный запах.
Сделав пару шагов, я остановился перед сидящим Купцом. Немного помедлив, он выпростал руку из складок своего плаща и, постукивая висящими на ней костяными браслетами, указал мне на светлый коврик из шерсти, лежащий перед ним. Усевшись на него, я положил свой клинок на колени и тоже замер в тишине.
Еще помедлив, купец выпростал обе свои руки и хлопнул в ладони. В шалаш тихо протиснулись две самки и поставили между нами невысокий столик на трех ножках. После чего, с любопытством поглядывая на меня, быстро уставили принесенными с собой в сумках чашками. Разлив в две сильно пахнущий настой, упав на колени, поднесли их нам. Вошедший с ними десятник, севший на пол у входа, недовольно засопел.
Приняв из изукрашенных татуировками рук чашку, я замер, ожидая хозяина. Качнув головой, он, раздвинув бусы, сунул чашку к лицу и замер, видя, что я не шевелюсь. После чего вопросительно шевельнул пальцами. Аккуратно поставив свою на край стола, я наклонился вперед и, вглядываясь в плохо различимую за бусами полумаску, произнес.
- Я пришел издалека, здешних обычаев я не знаю, но старая мудрость гласит, что сидя за столом, не прячь лицо.
Хмыкнув, купец помедлил и наконец ответил. Его голос был негромок и размерено плавен.
- Дикий знает старые обычаи? Интересно. Ты хочешь видеть мое лицо?
Он жестом остановил вскочившего у меня за спиной десятника и отправил его прочь. После чего неторопливо поднял руки к своей шляпе. Пискнувшие служанки кинулись ему помогать. Сняв с их помощью шляпу, он открыл мне свое лицо, до рта закрытое кожаной полумаской из тисненой кожи. Развязав на шее завязку плаща, он остался в кожаной безрукавке и, помедлив, снял и маску.