Забравшись на помост, мы уселись на шкуру каменного барана и замерли. Шаманка подняла посох, мгновенно оборвав любое движение на поляне.
- Сегодня мы принесем жертву Темному, достойную его жертву. Сегодня мы попросим его дать нам силу. Сегодня мы станем народом-воином, как века раньше. Сегодня мы поблагодарим Темного за его милость.
Из темноты леса с двух сторон площадки вышли две группы орков. Мерно шагая, они на шестах несли два самых крупных котла, что у нас были. На каждый приходилось по восемь носильщиков. Подойдя к помосту, они осторожно поставили их на заранее подготовленные подставки. Установив их, носильщики согнулись в поклоне. Одетые только в набедренные повязки, раскрашенные светлой краской, полосатые тела и лица. Ожерелья, браслеты, разные шнуры и веревки. С двух сторон с шумом поднялись остальные орки и, скинув плащи, тоже замерли в поклоне. Я огляделся.
Мои соплеменники приложили много сил, украшая себя. Все были просто увешаны самодельными украшениями, тела и лица покрывали роспись белой краской. Самки выкрасили волосы белой краской и вплели в косички бусы, перья, разные шнуры и тряпки.
Мои помощницы выглядели на их фоне скромно и бедно. Но роль, что они должны были сыграть, окупала все. Пока суть да дело, шаманка каким-то образом оказалась рядом с помостом и, зачерпнув из ближайшего котла чашей напиток, шагнув ко мне, протянула его.
Я, не вставая с помоста, принял его и, кивнув ей, взял чашу в руку. Отдав ее, шаманка гортанно выкрикнула. Орки выпрямились и молча, напряженно уставились на меня. Я обвел их всех глазами. Толпа раскрашенных орков в сполохах огня, что подавшись вперед ждали.
Отпив из простой, грубо сделанной, глиняной чашки терпкий и горьковатый напиток, протянул ее шаманке. Взяв ее двумя руками, она благодарно сверкнула глазами и припала к ней.
Глядя на нее, я почувствовал, что у меня начинает покалывать в кончиках пальцев, это ощущение поползло все дальше по рукам, захватывая все больше и больше, растекаясь по всему телу и заполняя его. В голове загудело, изображение окружающего поплыло. Передо мной замерла выпившая все до дна шаманка, ее мелко трясло, глаза у нее закатились, чашка выпала из рук и ее подхватила выскочившая из-за моей спины Ая. Мимо меня поползли, тихо ворча Тзя с Таур. Цапнув их за волосы и, запрокинув им головы, я продолжал смотреть на выгибающуюся и трясущуюся старуху. А у нее потекла пена изо рта, она, шатаясь медленно закружилась, притопывая и скуля. Все быстрей и быстрей, ее одежда и украшения, брякая и шелестя, крутились, путались и развивались.