В полной тишине, раскачиваясь из стороны в сторону, она пела и пела. В сереющих утренних сумерках, тень на склоне холма за столбами становилась все гуще и гуще, в какое-то мгновение мне показалось, что она шевельнулась, и еще через минуту я понял, что не показалось.
В общей мгле начали шевелиться и перемещаться более темные, рваные сгустки, они перелетали с места на место, кружились и сливались, расходились и вновь сходились. И снова сливались, становясь все больше и больше. Постепенно стала вырисовываться смутная фигура, закутанная в рваное подобие плаща. Она местами просвечивала, рвалась и вновь приобретала очертания. В мертвой тишине, опустившейся на поляну, я слышал, как тяжело дышит шаманка, продолжая вытягивать мотив призыва. У меня на руках зашевелились волосы, тихо поскуливая, обе самки прижались ко мне, все ниже клоня голову. Барабанщики попрятались за свои инструменты и, кажется, там умерли.
Фигура во мраке шевельнулась и приподняла голову. Два красных огня глаз зажглись на месте, где должна быть голова. Они уперлись в покачнувшуюся шаманку и тихий голос произнес.
- Кто ты, позвавшая меня?
Я услышал сдавленный хрип рядом с собой. Скосив газа, увидел, как остекленели глаза, сунувшейся меня прикрыть Тзя, и она повалилась на землю.
Преодолевая навалившуюся усталость, с трудом развернул голову к темной тени. Она мельком мазнула по мне, пройдясь по моей коже короткой болью, как от тысяч иголок, пронзивших меня.
- Я недостойная жрица твоя, о, Темнейший, - помедлив, она добавила, буквально процедив сквозь зубы, - по воле моего Главы, - она повела в мою сторону рукой, - я смиренно позвала тебя. Прими же нашу жертву, о, Великий.
Тень по очереди посмотрела на пленников, заставив их выгибаться в путах.
- Жертва, живая, кровь, живая. По ритуалу. Давно я не получал ничего подобного. Мои дети совсем забыли своего отца?
С трудом поднявшись, я встал в полный рост и ответил.
- Твои дети на краю гибели. Но они помнят о тебе, Темный. И первая жертва - тебе. Так помоги им.
В этот раз меня не била боль от взгляда. Посмотрев на меня, тень задумчиво произнесла.
- Недожрица и недоорк. Видимо, совсем плохи ваши дела. Но сначала жертва,- красные глаза плотоядно сузились. Трое пленников забились в своих путах, хрипя и выгибаясь. Они на глазах высыхали, превратившись через мгновение в костяки, покрытые высохшей кожей.
Я услышал вздох, и у потемневшей тени погасли глаза. Она стала выше и шире, налилась темнотой. Мы с шаманкой молча ждали. Наконец красные глаза вновь зажглись на лице призрачной фигуры.