У самых крайних от меня горел костер. Укрываясь в тени домов, тихо и не торопясь, дошел до крайних от меня домов. Присел в тень, отбрасываемую светом от костра, прижавшись к стене. Прислушался и принюхался, в двух крайних домах спали люди.
В первый раз я оказался рядом с вековечным врагом своего народа. Я пытался найти в своей душе хоть какие-то изменения, волнение, злость. Ничего. Обыденность и не слишком сложная задача.
У костра люди. Трое. Только у одного на кожаном нагруднике в свете от костра поблескивали пластины металла. Еще двое сидели просто в рубахах, заросшие бородами лица, шлемов не было вообще. Рубахи до середины бедра, окрашенные в светло- коричневый цвет, кожаные пояса с ножнами для ножей и самими ножами, широкие штаны, подвязанные внизу у щиколоток, на ногах грубые кожаные башмаки. У одного секира за поясом, у второго копье, лежащее рядом на земле. Все трое, развалившись, лежали на тростниковых циновках орочьей выделки. Негромко переговариваясь, они передавали друг другу кожаную флягу, поочередно отхлебывая из нее. Потянув носом, уловил запах браги. Ей пахло от сидевших у костра, так и от обоих домов со спящими.
Третий человек сильно отличался от своих напарников. Потрепанный кожаный нагрудник, темно-синяя рубаха, широкий пояс с металлическими бляхами. Широкие штаны, почти до колена ноги в тугих обмотках, обувь явно лучше и крепче. В ножнах большой нож, на перевязи короткий меч, лицо без бороды, длинные висящие усы, в отличии от других коротко стрижен. Жесткое лицо, прорезанное глубокими морщинами. Внешне казалось, что он также расслаблен, как и остальные, но я почувствовал, что он в любой момент готов вскочить и выхватить свой меч. При случае, этого первого бить стрелой.
В ближнем от меня доме зашевелились, из выхода выполз на четвереньках еще один человек и, встав, стал отряхивать свои штаны. Вполголоса ругаясь на понятном мне всеобщем языке, со странным прищелкиванием, призывая проклятья на криворуких орков, сделавших такие уродливые дома и входы, он, покачиваясь, пошел в сторону реки. Вернувшись минут через десять, он шел с подолом своей рубахи в зубах и пытался непослушными руками завязать штаны. Справившись, он немного постоял у костра, переговариваясь с караульными, и залез обратно в дом.
У реки у них отхожее место! В голове мгновенно сложился план на остаток ночи. Приподнявшись, я замер, в мою сторону, развернув голову, уставился усатый. Почти минуту он вглядывался точно в меня, щурясь и подергивая усами. И только после того как его позвали, он отвернулся. Ответив, опять посмотрел в мою сторону, но меня там уже не было. Нахмурившись, он тряхнул головой, отгоняя ненужное беспокойство.