— А я и не сомневалась, что этот ребенок — наш.
Принцесса Ираика, которая в присутствии короля решилась высказать собственное мнение по такому щекотливому вопросу, смущенно потупилась. Но тут же забыла о своей неловкой смелости, вновь обращая внимание на племянника. Ее давний брак с про-принцем Генрихом был бесплодным по вине мужа. Потому с первых минут появления в семье новорожденного принцесса не отходила от колыбели, изливая на него всю нерастраченную материнскую нежность. Чем сильно отличалась от родной матери младенца. Принцесса Марика явно не торопилась хлопотать над сыном, всецело перепоручив это заботам тетки и нянек.
Ираика с нежностью вгляделась в округлое детское личико. Самый юный из Дагеддидов, наследник целого рода, теперь спал. Подвергнутый Испытанию Крови и неоспоримо доказавший свою принадлежность к королевскому роду, маленький Хэвейд был утомлен больше обычного. А потому меньше, чем часом ранее уснул, так и не высосав всего положенного ему молока у кормилицы. Младенец, названный в честь его деда, оказался вообще на диво некриклив. Должно быть, еще в утробе матери он пережил столько волнений, что ему хватало на целую жизнь вперед. Потому он не считал нужным доставлять беспокойство тем, кто его окружал.
А может, он был просто спокойного нрава.
— Я не сомневалась, — повторила принцесса, тихо покачивая колыбель. — Марика… я ей верю. Она, конечно, нелюдима. И еще дичится всех нас. Но она не способна на великий обман или подлость.
— И я так думаю, — все это время с затаенной болью наблюдавший за женой про-принц Генрих ударил ладонями по коленям. — Она честна с нами. Хотя приветливой ее не назовешь, но ведь она — романка. Да к тому же, судя по многим признакам — из благородных. У имперцев… свои представления о вежестве.
— К тому же бедняжке довелось столькое перенести, — поддержала мужа Ираика, с ласковой улыбкой наблюдая за тем, как на лице младенца попеременно сменялись удивление и обида, а после — радость.
— Ты выяснил что-то о происхождении твоей жены?
Седрик, тоже долгое время наблюдавший за своим спящим сыном, пожал плечами.
— Немного, отец. Она… отчего-то предпочитает молчать о своем прошлом.
Хэвейд неодобрительно сдвинул брови.
— Так не годится, Седрик. Она должна тебе рассказать. Если до того мы… ты берег ее ради дитя, то теперь… не дело нашей семье не знать чего-то друг о друге. Поговори с ней.
Де-принц замялся. Отказывать королю ему не хотелось. Однако, он догадывался, что подобный разговор с Марикой тоже не приведет ни к чему хорошему.
— Дай мне время, отец, — наконец, уклончиво попросил он. — Обещаю, я разберусь.