— Просто получи ребенка и убирайся, — не удержался Альвах, тем не менее, продолжая стоять, словно был не в силах сдвинуться с места. — Проклятье, как ты не понимаешь! Я не могу передать его тебе своими руками! Этот… этот младенец все же мой сын. Мне ничего не нужно. Только верни то, что отняла. Верни мне мою жизнь! И оставь, наконец, в покое!
Выслушав романа, который не скрывал своей ненависти и глубокого отчаяния, что, должно быть, рвали теперь его душу, горгона вновь в своей манере ласково улыбнулась.
— Ты так забавна в своем лицемерии, моя прекрасная девочка, — ведьма улыбнулась вновь, двинувшись ближе. — То, что ты не отдашь ублюдка сама, ничего не изменит ни для отродья Дагеддидов, ни для нашей сделки. Но если тебе так будет легче…
Она сделала еще шаг вперед. В следующий миг казавшиеся незыблемыми и древними мраморные плиты под ней проломились. Не удержавшись, горгона с кусками мрамора упала вниз, в замаскированную камнем яму прямо перед скамьей.
Дикий, нечеловеческий визг чудовища настиг Альваха, когда он, подхватив ребенка, несся прочь от устроенной им западни. Впрочем, теперь он уже не был один на один с чудовищем. Со всех сторон к сработавшей ловушке сбегались воины с длинными, посеребренными копьями. Двое боевых магов первой степени что-то тащили в большом темном мешке. Все они были в закрытых шлемах с опущенными забралами, которые скрывали глаза.
— Хорус, живей! Нельзя позволить ей выбраться из ямы!
Король Хэвейд, как и прочие, прятал лицо за шлемом, поэтому узнать его можно было только по голосу. Правитель Веллии и его люди давно дожидались своего часа в укрытиях среди зарослей, а потому теперь действовали слаженно и быстро. Когда Альвах перепоручил невредимого ребенка и вернулся к яме, дело было почти сделано.
Вырытая наспех и совсем недавно, ловушка, все же, была достаточно глубока. С ее дна торчали частые колья из чистого серебра, освещенного рассветной водой. Их наконечники были загнуты на манер рыболовных крючьев. Поэтому с маху насадившееся чудовище шипело, визжало и било хвостом, но не могло вырваться из прожигавшего его плоть серебра. Боевой маг первой степени Хорус, который, как и его товарищ, долгое время удерживал маскирующее заклятие над воинами короля, теперь извлек из мешка большой солнечный камень. Эти камни, которые произрастали только в горах нечестивых бемеготов, встречались очень редко и были известны тем, что долгое время впитывали солнечный свет. Напитавшись за день, насколько хватало размеров, ночью камень излучал свет Лея — до тех пор, пока свет в нем не иссякал весь. После чего утром камень вновь начинал пить солнечные лучи. Теперь, освобожденный из чехла, солнечный камень заливал ярким, желтым сиянием все вокруг, отражаясь от доспехов и оружия воинов, разгоняя ночную тьму. Прожженная серебром во многих местах, шкура ревущей и визжащей горгоны дымилась под лучами Лея. Чудище все еще пыталось вырваться, но воины копьями спихивали его назад, а серебро и солнечный свет не давали горгоне воспользоваться силой хаоса.